Жанна Боуман - Отражение в зеркале

Анри склонил голову набок и подумал, что в данном случае следует действовать осторожно. Было бы неразумно сразу придать облику мисс Мэлии ореол романтичности. Однако потихоньку, шаг за шагом этого можно добиться.

— Вам следует сменить образ студентки на имидж молодой деловой женщины, — извиняющимся тоном промолвил он. — Я бы вам посоветовал сделать современную прическу, губы и глаза подводить лишь слегка. Пожалуй, еще вам не помешало бы обновить полностью свой гардероб.

Затем Анри заговорил об образах: образ для личного пользования, образ для показа себя миру.

— Ладно, выкладывайте! В каком образе я должна предстать перед местным обществом?

Анри лихорадочно подыскивал слова, чтобы облечь в них мысли, скрыть их. Даже мисс Мэлия не позволит называть себя чучелом.

— В образе барышни, отдающей предпочтение высокой оценке своих знаний, а не одобрительному свисту записного бабника.

Все служащие салона облегченно вздохнули: смех мисс Мэлии был таким искренним, таким непринужденным. Ясно одно: их новая работодательница не сердится на колкости.

Тут же Анри поднял щекотливый вопрос:

— Надеюсь, вам не требуется одобрение со стороны и ваш мужчина принимает вас такой какая вы есть?

До чего ж он проницателен. И подумать только: единственная причина, почему она так выглядит, в том, что Дэнни никогда не давал ей времени изменить облик. «Ну брось, — обычно говаривал он, — ты и так красивее других».

Погруженная в глубокую задумчивость, девушка поехала домой обедать. До своего превращения ей не следует показываться на людях в этом небольшом городке. Она должна стать лицом лучшего косметического салона в Лизбурге и лишь тогда явить себя публике.

— Мэгги, — неожиданно спросила она, — как я, по-твоему, выгляжу?

— Здоровой.

Быть может, это и альфа, но отнюдь не омега в косметологии. Ну что ж, она спросит еще раз. Усевшись за столик, откуда открывался вид на город, девушка спросила вновь:

— Я хочу знать твое мнение, на которое, как ты утверждаешь, полагалась мисс Мэри.

Мэгги колебалась лишь одно мгновение, а затем решительно поставила на кон свою работу:

— Селедка и то пофигуристее вас будет. Ох… Это был даже не возглас, а какое-то кряканье, словно служанка пустила ветры. Но девушка тут же пришла в себя:

— Мэгги, клянусь, я никогда не задумывалась о том, как выгляжу. Я заботилась лишь о чистоте тела и чтоб на мне была добротная одежда без заплаток.

— Я о том и говорю, — произнесла служанка, ставя на стол тарелку и поспешно удаляясь на кухню.

Поданное блюдо оказалось просто восхитительно вкусным. Однако Мэлии было не до еды. Девушка задумчиво перебирала свой лексикон, и ей почему-то на память всплывали такие слова, как самодовольная, чопорная, эгоцентричная и высокомерная!

С ее стороны это и впрямь было высокомерно — пренебрегать веяниями современной моды. Она, например, свысока посматривала на тех девушек в женском общежитии, которые из кожи вон лезли, чтобы вырядиться как можно лучше.

А Дэнни всячески поддерживал ее в этом и даже поощрял. Почему?

А ее родители? Видимо, за заботами о других двух дочках, которых приходилось одевать, они сочли ее безразличие к моде Божьим даром. Однажды ее матушка заметила: «Но ведь она так интересна своими добрыми делами».

Мэлия нашла на кухне понурившую голову Мэгги и ласково погладила ее по волосам:

— Все было просто восхитительно, Мэгги, но мне больно, и боль не утихает. Раздели ее со мной. Ох! И соберись с духом к сегодняшнему вечеру. Анри собирается на скорую руку привести меня в порядок.

На сей раз охнула Мэгги. Про себя она поклялась, что устроит Анри головомойку. Она позвонила, когда того не было в салоне. Однако Жак успокоил ее и спросил, не может ли дорогая Мэгги помочь им и, например, посоветовать мисс Мэлии отправиться за новой одеждой к Джулиан.

Он сообщил ей, что Анри сейчас у Джулиан и как раз подбирает туалет для Мэлии. Та завтра утром должна приобрести его и отправиться в нем на обед с Анри. Естественно, деловой.

Девушка провела всю вторую половину дня в кабинете. Она сняла карточки, прикрепленные к стене чертежными кнопками, и внимательно прочла ту, где говорилось, будто красота исходит изнутри. Боже мой, неужто это правда?

Помнится, Анри заметил: чем хуже нрав у клиентки, тем сильнее ее ярость, когда ей на это указывают. В тот момент она, Мэлия Морган, ощутила собственное превосходство. У нее, да будет это известно всему миру, идеальный характер. Ей не надо меняться изнутри.

Конечно, она вспылила, когда Берт Лихуф постарался занять ее место на автостоянке. Да, но она-то была права! Ни один водитель не имеет права лезть на чужое место или красть чужое время…

— Брр! — пробормотала девушка. Разве ей не пришлось проползти еще два квартала и самой, задержав движение, подкравшись исподтишка, захватить место на стоянке?

Всю вторую половину дня Мэлия безропотно знакомилась с бухгалтерскими отчетами и строила планы, как оживить это окрашенное в мышиный цвет помещение.

В полшестого девушка подкрепилась чашкой кофе и пирожным, а затем вышла из своего убежища с таким видом, словно ей предстояло взойти на гильотину.

Анри был совершенно сбит с толку. Он занимался косметическим бизнесом столько лет, что самому себе боялся признаться. Он не сомневался в собственном мастерстве. Он даже считал себя вправе претендовать на непогрешимость вкуса.

Однако такого, как эта печального образа племянница его бывшей хозяйки, ему прежде не доводилось видеть. У него бывали клиентки, которые нервничали, были испуганы или чересчур веселы, но никто из них не вытягивал шею, словно на плахе.

— Я отрежу только волосы, а не голову, — ласково пожурил он ее.

— Знаю, — вздохнула Мэлия. — Приступайте к делу.

Анри стоял в нерешительности:

— Вам настолько дороги волосы?

— Ненавижу их, — созналась девушка. — Вечно с ними хлопот не оберешься. То шляпку не подберешь, то, сколько ни возись с ними, они все равно выглядят как бог весть что.

И Анри вновь заколебался.

Срезав тяжелые концы волос, он вздохнул с облегчением: а они у нее, оказывается, волнистые. Сейчас он и сам ни за какие коврижки не стал бы ей делать химическую завивку. Сверкающие лезвия мелькали вокруг ее головы. Анри взбивал волосы и придавал им форму. Затем, когда Беттин промыла ее волосы шампунем и приподняла муссом для укладки, он закрепил прическу.

— Кофе для мисс Мэлии, — приказал Анри, закончив с прической, и повел девушку к сушильному аппарату.

Бодрящий напиток благотворно действовал на нее до тех пор, пока она не взяла в руки журнал о кинематографе и, испытывая нечто похожее на ужас, уставилась на башни и каскады, покоящиеся на головах киношных див.