Джудит Майкл - Паутина

Сабрина рассмеялась.

— Не потащу же я через океан кастрюлю для варки рыбы! Купите себе новую, миссис Тиркелл. Странно, что вы до сих пор этого не сделали.

— Некоторые вещи настолько привычны и необходимы, что успеваешь к ним привязаться. Хотя, конечно, к новой кастрюле я тоже привыкну.

Не так уж много времени нужно, чтобы привыкнуть к новому, думала Сабрина, подходя все ближе к «Амбассадорз». Она чувствовала, что уже скучает по Гарту и детям, несмотря на то, что самолет приземлился только сегодня утром. Но в то же время она привязана к Европе, где они со Стефани выросли. Жизнь у них была, как у кочевников. Они переезжали из одного города в другой всякий раз, когда отец получал назначение в новое посольство. Они выучили многие европейские языки, в том числе — английский, и разговаривали на них с легким, неуловимым акцентом. За эти годы они стали знатоками антиквариата и прикладного искусства, и когда в свободные дни после обеда они бродили с матерью по дворцам и старинным замкам, открытым для посетителей, или по магазинам где-нибудь вдали от людных мест, то почти всегда выходили оттуда с покрытыми пылью руками и какой-нибудь изумительной вещицей. Мать стирала с нее пыль, и взору открывалась ее красота, ее ценность, скрытые прежде.

Потом отца назначили послом США в Алжире. Родители решили, что в этой стране девочкам-американкам находиться слишком опасно, и отправили их учиться в среднюю школу «Джульет» в Швейцарии, где Сабрина жила в одной комнате с Габриэль де Мартель, а Стефани — с Диной Хэпперн. Во время учебы они удостоились наград за умение танцевать и фехтовать. В последний год учебы они сильно, до слез поссорились из-за того, что Стефани все время ощущала себя тенью Сабрины. Та затмевала свою сестру эффектной манерой поведения и склонностью к приключениям.

Окончив школу, они расстались. Стефани поехала учиться в Америку, в колледж Брин-Мор, а Сабрина — в Париж, в Сорбонну. Они вновь открыли друг друга позже, когда Стефани уже была замужем за Гартом, а Сабрина — за Дентоном, с которым потом развелась. Связывающие их узы были слишком прочны. Каждая чувствовала в сестре свою вторую половину, и невозможно было расставаться надолго. В последующие годы они не раз бывали друг у друга в гостях — в Америке и в Лондоне — и часами разговаривали по телефону. И вот в прошлом году они решили присоединиться к группе торговцев антиквариатом, собравшихся в Китай. Там, вдали от привычной обстановки, Стефани — именно Стефани, которая была менее склонна к авантюрам, — пришла в голову эта мысль: поменяться местами.

Такая простая мысль, такая невинная шалость. Неделю они запоминали подробности из жизни друг друга. В последний день поездки в гонконгском отеле они поменялись одеждой и багажом. Сняв кольцо, Стефани отдала его Сабрине. Они обменялись ключами от домов. А потом каждая поехала к себе, в свой новый дом.

Вот я и дома, подумала Сабрина, поворачивая ручку входной двери «Амбассадорз». Еще недавно это был не мой дом, а дом Стефани. Но теперь — это место, лучше которого у меня никогда не было. Другого дома мне не надо. Отворив дверь, она вошла в магазин, где было тепло и царил мягкий полумрак, и остановилась, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте после яркого дневного света.

— Миссис Андерсен! — окликнул ее Брайан, делая шаг навстречу. — Прошу прощения, миссис Андерсен, мы все никак не привыкнем, что это вы. Назовись вы леди Сабриной Лонгуорт, воскресшей из мертвых, и я бы поверил вам.

— Да, Брайан. — Она принялась расхаживать по магазину словно покупательница. Помещение было стилизовано под салон восемнадцатого века — длинное, узкое, с окном квадратной формы, выходящим на улицу, стены обшиты темными дубовыми панелями, потолок украшен лепным орнаментом в форме восьмигранников. Сабрина обошла все помещение и, остановившись в центре, обвела взглядом мебель, изучая расстановку всяких безделушек на полках и проверяя освещение.

— Очень хорошо, Брайан, — наконец сказала она и услышала, как у него вырвался вздох облегчения. Всякий раз, когда она открывала дверь в магазин, у Брайана перехватывало дыхание, и даже теперь, когда прошел почти год с тех пор, как «Амбассадорз» перешел во владение сестры леди Лонгуорт.

Сначала они с Николасом Блэкфордом относились снисходительно к этой домохозяйке из Америки. Но та быстро поставила их на место. Она держалась так же, как Сабрина, что повергло их в замешательство. Нисколько не смущаясь, она демонстрировала обширные знания в том, что касалось антиквариата, нравов Лондона и его жителей. Им ничего не оставалось, как смириться. Все смирились.

Потому что Лондон ничем не отличался от Эванстона. Здесь тоже у всех находились предлоги, чтобы не замечать ее промахов. Что ж, думали они, Сабрина, наверное, обо всем рассказала сестре, они, наверное, часто говорили о нас. Иначе откуда Стефани Андерсен столько всего знает? Придя к этому заключению, они порой сами изумлялись, но в то же время оно их вполне устраивало.

Итак, Брайан с облегчением вздохнул, а Сабрина прошла к себе в кабинет, села за свой рабочий стол из вишневого дерева. Теперь можно позвонить Габи. Ведь я за этим и приехала, это единственная причина, по которой я приехала в Лондон, вместо того чтобы подождать до конца месяца. Пожалуй, позвоню ей прямо сейчас, она, может быть, дома.

— Накопилось довольно много почты, а у меня не было возможности переслать ее в Америку, — сказал Брайан, внося в кабинет корзину, доверху набитую письмами, анонсами распродаж и приглашениями. Видимо, их авторы рассчитывали, что Стефани Андерсен будет проводить время в Лондоне, разрываясь между различными зваными обедами и уик-эндами за городом.

Со звонком можно не спешить, в конце концов, это ведь не горит, просто меня разбирает любопытство.

Вторую половину дня она провела за рабочим столом. Когда у двери зазвонил колокольчик и Брайан пошел встречать посетителей (в это время года, как правило, было много туристов), Сабрина за перегородкой налила себе чаю и, хрустя печеньем, погрузилась в мысли о своем магазине. Она любила это место. Она создала этот магазин, когда люди круга Дентона третировали ее, называя американской авантюристкой, обходившейся Дентону в баснословные суммы. На самом деле она отказалась брать у него деньги. Тогда светское общество стало игнорировать «Амбассадорз», и ее охватило отчаяние. Тут на помощь пришла княгиня Александра Мартова. Решив сделать ремонт в особняке и обновить мебель, она обратилась к Сабрине. Та проявила такой безупречный вкус в отделке дома, что заслужила высокую похвалу. Светское общество больше не могло ее игнорировать. Александра устроила ряд приемов. Теперь в ее дом охотно ездили люди высшего света, а когда-то считалось, что имя княгини безнадежно запятнано из-за связей с мужчинами. За Мартовой закрепилась репутация добропорядочной, оригинальной женщины. С этого момента они подружились; Александра стала украшением лондонского высшего света, а «Амбассадорз» с тех пор пользовался оглушительным успехом.