Сара Данн - Настоящая любовь

— Ответа вы и не найдете.

— Не найду? — переспросила я.

— Не найдете, — ответила Дженис.

— Тогда какой смысл продолжать?

— А в чем, по-вашему, есть смысл? — сказала Дженис.

В общем, я так и не поняла, в чем заключается смысл. Еще одна загадка, которую я так и не могла разрешить, состояла вот в чем: религиозное воспитание, которое я получила в детстве, было источником моих психологических проблем или их решением? Кое-что я, естественно, вычислила, но мне это ни капли не помогло.

Глава третья

Поздно вечером, в то самое воскресенье, мне в дверь позвонили. Я провела предыдущие двадцать четыре часа дома, ожидая именно этого момента. И была полностью готова. Мысленно я отрепетировала долгую речь. Речь, которая начиналась с сурового порицания безответственного и просто неслыханного поведения Тома. Потом мысль развивалась в психологическое исследование всех трех сторон, участвующих в конфликте, и, наконец, заканчивалась предположением, что я люблю Тома, а он любит меня. Мы сможем пережить все, что случилось, при двух условиях: он согласится на разговор с семейным адвокатом и пообещает больше никогда не смотреть в сторону Кейт Пирс. Это была очень хорошая речь, и я просто горела нетерпением ее произнести. Потому и подошла ко входной двери и посмотрела в глазок.

— Я должен сообщить вам нечто ужасное, — сказал через дверь мужчина, который вовсе не был Томом. — У вашего приятеля роман с моей подружкой.

Я сняла цепочку и открыла дверь.

— Вы, должно быть, Андрэ, — сказала я.

— Откуда вы знаете? — спросил он.

— Я знаю все о Томе и Кейт, — ответила я, — потому и полагаю, что вы — Андрэ.

Множество мелочей, которые привели Андрэ к моему порогу, сразу позволили мне почувствовать себя лучше. Но самым очевидным было то, что он чувствовал себя куда хуже меня. Не говоря уже о том, во что он был одет (зеленый спортивный костюм), или о том, что он довольно давно не брился. Хотя и этого было достаточно. Скорее, то, что Андрэ дал себе труд разыскать меня и постучать в мою дверь, выглядело таким полным безысходного отчаяния поступком, что по сравнению с бывшим дружком Кейт я почувствовала себя образцом благоразумия. Я впустила его, мы уселись за кухонный стол и немедленно принялись за бутылку отличного виски, припасенного Томом.

— Расскажите мне все, что вам известно, — попросил Андрэ. — А потом я расскажу вам все, что знаю.

Знала я не очень много. Собственно говоря, единственное, что мне было достоверно известно, — это то, что Кейт с Томом встречались за ленчем. Андрэ невозмутимо покачал головой, услышав эту новость, поскольку он тоже знал об этих встречах. Андрэ, как оказалось, знал все остальное. Он следил за ними несколько месяцев — пять, если быть точным, то есть ровно столько, сколько продолжался их роман, — а то, чего он не смог узнать сам, шпионя за ними, Кейт высказала ему прямо в лицо четыре дня назад, когда решила порвать с ним. Она хотела, чтобы он выехал из их квартиры, а Андрэ решительно отказался переезжать. Он заявил мне, что надеялся полюбовно обо всем договориться, пока они не сделали какой-нибудь ужасной глупости. А она принялась в ярости пересказывать ему снова и снова все унизительные подробности романа с Томом, рассчитывая, насколько я понимаю, задеть его чувство гордости. Наше с Андрэ знакомство длилось всего пятнадцать минут, но сразу же возникло ощущение, что взывать к его чувству гордости было большой ошибкой.

— А потом, когда она поняла, что я не собираюсь уезжать, она собралась и ушла сама, — закончил Андрэ.

— Куда она пошла? — спросила я.

— Это одна из тех загадок, ответ на которые знаете вы. Я рассчитывал на это, — сказал он.

— Так вот, я не знаю, — произнесла я. — И даже если бы знала, не вижу, чем бы нам это могло помочь.

Андрэ выразительно посмотрел на меня, поражаясь моей наивности. Ему совершенно очевидно было, что необходимо установить местонахождение Кейт и Тома, если он и дальше собирался шпионить за ними.

— Почему вы так хотите, чтобы она вернулась? — спросила я.

Он глубоко вздохнул.

— Она похожа на наркотик.

— Замечательно, — выразила восхищение я.

— Мне ее не хватает, — заявил он.

Мы посидели какое-то время молча, и на лице у Андрэ явственно отобразилось испытываемое им любовное томление. И только я собралась намекнуть, что ему, вероятно, уже пора уходить, как он повернулся ко мне и спросил, каков был Том в постели.

— Я не собираюсь отвечать на ваш вопрос, — сказала я.

— Да ладно вам, — заметил Андрэ. — Мне же нужно знать, с чем придется бороться.

— Не думаю, что дело в том, как ведет себя в постели тот или иной человек.

Андрэ тупо уставился на меня.

— Тогда в чем дело, по-вашему? — вопросил он.

— Я думаю, что у Тома кризис и что ему самому нужно кое в чем разобраться.

— Правда? — спросил Андрэ.

— Да. И я не намерена ему мешать, — заявила я.

— Знаете, вы очень самоуверенная особа, — заметил Андрэ. — Вы кажетесь очень самоуверенной.

— Благодарю вас.

— И еще вы очень милы, — добавил он, задумчиво покачивая головой.

— Благодарю вас.

Несколько мгновений мы сидели молча.

— Моя мать умирает. У нее рак поджелудочной железы, — сказал он так, словно об этом все уже давно знают, а потом перегнулся через стол и взял меня за руку.

Момент наступил достаточно неловкий. Я не могу сказать, почему мы держались за руки — то ли потому, что мать Андрэ умирала от рака поджелудочной железы, то ли потому, что наши любимые оставили нас, то ли потому, что мы оба были пьяны. Но я осторожно высвободила свою руку.

— Извините меня, — произнес Андрэ.

— Ничего, все в порядке, — ответила я.

Освободившейся рукой я поболтала стаканом с виски.

— Думаю, что вы правы, — сказал Андрэ. — Это может быть просто этап жизни.

— Я думаю, что это кризис, — ответила я, — а вовсе не этап.

— А какая разница? — спросил Андрэ.

— Кризис подразумевает последующий рост, — объяснила я. — Вы переживаете кризис и переходите на следующий уровень.

— Тогда что же такое «этап»? Просто охота на какого-нибудь незнакомца?

— Да, я уже сказала, не думаю, что дело именно в этом.

— Знаете, в конце концов, это не имеет никакого значения. Теперь, когда мы оба знаем об этом, их увлечение долго не продлится, — заявил Андрэ.

— Почему вы так думаете?

— Он ей надоест, — ответил он. — А потом она выбьет из него все дерьмо. И вот тогда вы заполучите его обратно.