Д. Нельсон - Турецкий горошек

– Я уже устал от всех этих военных разговоров, – говорит Питер, потягивая пиво.

Волоча за собой плюшевого медвежонка, к нам медленно подходит Саша, одетая в выцветшую пижамку. На ногах у нее пушистые тапочки с забавными кроличьими мордочками и ушками.

– Мы будем сегодня петь хором? – спрашивает она.

– Не знаю, милая, мы можем нашим домашним кошачьим концертом распутать гостей.

– Вот уж нет, – говорит Питер. – Мы любим домашнюю самодеятельность. – Его «мы» трогает мне сердце.

Сейбл, проходя по кухне, заявляет:

– От ваших древних песнопений можно умереть с тоски.

– Последнее время Сэйбл постоянно говорит о смерти, – шепчет Джуди, чтобы Сейбл не услышала.

Уж лучше песни Дилана или Сигера. Марк говорит, что они навевают воспоминания о демонстрациях на Коммонвелт-авеню. Несмотря на мою благочестивую юность, я тоже участвовала в демонстрациях, связанных с борьбой за права женщин. Только во время экзаменов я не могла себе этого позволить. Низкая оценка была бы ножом в сердце для моей матушки, а известие о провале на экзамене сравнимо лишь с предложением выпить стакан воды с мышьяком. На самом деле она, вероятно, сочла бы последнее более приемлемым.

Дэвид никогда не бунтовал. Он мог позвонить губернатору или нашим сенаторам и немедленно связаться с ними. Он придерживается консервативной политики. Он вполне мог бы записаться в армию и с оружием в руках защищать нашу страну. Ему нравились Рейган и оба Буша. Зато он терпеть не мог Клинтона. На разговоры о политике в нашей семье давно наложено вето, и поэтому сейчас я с удовольствием общаюсь с людьми, которые смотрят на мир так же, как я.

Мы дружно затягиваем в ритме свинга «Если б имел я молоток».[6] Когда мы поем о том, как использовали бы наши колокола, Джуди проходит по комнате. Как только наше пение смолкает, она препровождает протестующую Сашу в спальню.

Вернувшись, она заявляет:

– Он умер.

– Кто? – спрашивает Питер.

– Франк Н. Штейн.

Марк смотрит на железную дорогу, устроенную на книжной полке, на весь этот игрушечный Городок с пластмассовыми будочками, вагончиками, туннелями и миниатюрными лесенками. Грызун, единственный обитатель этого зверинца, недвижно лежит в вагончике. Я не знала, что они делают еще и Городки, но Джуди постоянно собирала какие-то старые вещицы, чтобы устроить очередной уголок для их питомца.

– Сходи купи другого, – говорит Джуди.

– Сейбл пора научиться более спокойно воспринимать смерть, – говорит Марк.

– Она уже научилась, когда умерла моя мать. Но семилетнему ребенку трудно осознать смерть любимой зверюшки.

– Пошли, Марк, – говорит Питер. – Зоомагазин «Каштановый холм» еще открыт. Я знаю, где находится этот магазинчик.

Когда мужчины отправились на это мышиное сафари, мы с Джуди вытащили старину Фрэнка из вагончика и отнесли в туалет.

– В детстве мы обычно устраивали похоронный обряд для золотых рыбок, прежде чем спустить воду, – говорит Джуди.

– А мы хоронили наших на заднем дворе, – говорю я.

Она смотрит, как Фрэнк плавает в воде.

– Ступай с богом. – Она спускает воду.

Мы продезинфицировали клетку. И в ожидании возвращения мужчин занялись изготовлением гирлянд из попкорна и клюквы, ради чего, собственно, нас и пригласили. Времени до Рождества было еще много, но Джуди любила делать все заранее. Мы с радостью принимали любые приглашения, когда мне удавалось вырваться из моей реальной жизни.

Иголки с трудом протыкали попкорн и ягоды, пока мы не сообразили натереть их воском; тогда дело пошло на лад. Мы посмеиваемся над нашей домовитостью и поглядываем на часы, беспокоясь, что наши мужчины не смогут найти замены.

– Что ты собираешься делать? – спрашивает Джуди и добавляет: – Нам не удавалось поговорить об этом.

Я с улыбкой думаю о том, что мой роман позволил нам с Джуди стать не просто коллегами, а добрыми подругами. Уколовшись иголкой, я высасываю из пальца кровь. Она испачкала зернышко попкорна.

Благодаря общению с Джуди я поняла, как сильно мне не хватало близких подруг. Когда мы с Дэвидом поженились, ему не понравились мои друзья по работе и мы отдалились от них. «Нашими друзьями» считаются только те, кто связан с его юридическими и деловыми интересами, а мне приходится запоминать, о чем можно или о чем нельзя упоминать в их присутствии. Он рассматривает наши званые вечера лишь с точки зрения коммерческой выгоды.

– Откуда я знаю? – отвечаю я на вопрос Джуди. – Я хочу быть с Питером. Мне нравится такая жизнь. Но я не знаю, как порвать с прошлой. – У меня из пальца еще сочится кровь, и Джуди дает мне пластырь. – Есть масса книг о том, как искать работу или воспитывать детей, но ни в одной из них не сказано, как легче уйти от мужа.

– А помнить старую песенку: «Пятьдесят способов расставания с любовником»?

– Но я не хочу расставаться с Питером.

– Ну ты же понимаешь, что я имею в виду, – говорит она.

Я не успела ответить ей, поскольку мужчины вернулись с новым грызуном.

Уйдя из дома Сментски, мы вновь занимаемся любовными играми, а когда уже почти засыпаем, Питер шепчет:

– Тебе понравилось, как мы провели сегодня время?

– Угу, – изрекаю я. Меня слишком клонит в сон, и я не способна на более пространный ответ.

– Так могло бы быть всегда. – Он касается губами моей щеки и поворачивается на бок.

Я не могу заснуть. Сон куда-то пропал, слушаю, как Питер похрапывает справа от меня. Слева посапывает Босси.

На следующий день мне приходится вернуться в другой мир. Я могла бы остаться в каретном сарае, но мне нужно подготовиться к занятиям на следующую неделю. Подготовив все материалы, я вернусь обратно к Питеру. Может быть, я смогу провести у него часть недели – роскошная перспектива.

Обычно, когда я возвращаюсь домой, соседи меня видят. Хотя мы не общаемся с ними, за исключением сестры Дэвида. Она живет на нашей улице, через три дома от нас. Я слышала, как она говорит, что считает меня недостаточно хорошей партией для него. В каком-то смысле она права. При всех наших разногласиях он не заслуживает неверной жены.

Возвращаясь в наш загородный дом, я задаюсь вопросом, почему же я оттягиваю день принятия решения. Обычно я не откладываю неприятных дел на потом. В школе я выполняла письменные работы по крайней мере на день раньше срока. Рождественские подарки я тоже обычно покупаю до Дня благодарения,[7] за исключением этого года. Грязные тарелки сразу отправляются в посудомоечную машину. На работе меня знают как преподавателя, который быстрее всех отдает проверенные работы.

Я медлительна, лишь когда дело касается личной жизни. Когда Дэвид сделал мне предложение, я тянула с ответом несколько недель. Выпускник юридического факультета Гарвардского университета, он был так красив, что легко мог попасть в колонку самых престижных холостяков журнала «Космо». Однако я никак не могла решиться.