Фрэнсин Паскаль - Дурацкая затея

Рэнди засмеялся:

– Что ты, Джес! Да математику любой может выучить. И каждый может понять, как работают компьютеры!

– Как хочется и мне в этом разбираться! – вздохнула Джессика.

Рэнди сглотнул. Он долго смотрел на Джессику. Наконец, откашлявшись, охрипшим голосом сказал:

– Ну, если ты в самом деле хочешь узнать, как работают компьютеры, может быть, я мог бы помочь тебе?..

У Джессики загорелись глаза, и она в восторге захлопала в ладоши.

– О, Рэнди! Неужели? Ты правда думаешь, что я смогла бы научиться?

– Конечно, – ответил Рэнди, мучительно краснея, но все же улыбаясь. – А ты бы хотела этого, Джессика?

– Хотела бы я этого? – умильно проговорила она. – Ах, Рэнди, я только об этом и мечтаю! О, Рэнди…

Джессика придвинулась еще ближе к нему, но Элизабет в этот момент уже вышла из комнаты и направилась через столовую в кухню, пытаясь отыскать Тодда. Там его не оказалось, но Элизабет, чувствуя себя виноватой в том, что мало внимания уделяла своим гостям, остановилась, чтобы поговорить с Оливией Дэвидсон, редактором раздела искусства в «Оракуле», и с ее приятелем Роджером Барретом. Затем она прошла во внутренний дворик.

Там она сразу увидела Тодда. Он сидел в одном из шезлонгов, поставленных вокруг бассейна. Его руки свисали, как будто налитые свинцом, он рассеянно щелкал пальцами. Элизабет сразу поняла, что ее ждут неприятности.

– Тодд, – сказала она, ероша его каштановые волосы. – Что ты здесь делаешь в полном одиночестве?

В ответ он пробурчал что-то невразумительное.

– Ты знаешь, – продолжала Элизабет, – весь вечер у меня не было никакой возможности поговорить с тобой.

– Я бы не сказал «весь вечер», – заговорил, наконец, Тодд. Но голос его звучал угрюмо. – У тебя не стало возможности поговорить со мной после появления Николаса Морроу.

– Послушай, Тодд, – Элизабет старалась говорить спокойно, – Николас – недавно в нашем городе. И ты знаешь, как трудно бывает приспособиться к жизни на новом месте, когда тебя никто не знает.

– Так что, ты решила взять на себя роль дамы из рекламного фургона для приезжих?

В ответ на быструю улыбку Элизабет Тодд чуть усмехнулся. Но затем снова стал осыпать ее упреками:

– Почему он крутился возле тебя весь вечер?

– Перестань, Тодд! Он не делал этого.

– Не делал? Да он с тебя глаз не спускал.

Элизабет мягко коснулась плеча Тодда.

– Ну потанцевал он со мной пару раз, – спокойно возразила она ему. – А потом ушел куда-то с Джессикой.

– Потом твоя сестрица уволокла его за собой, – сказал Тодд. – Но, может быть, они друг друга стоят.

Элизабет была чувствительна к мнению о Джессике и, выслушивая его от Тодда, легко могла определить, в какой степени он обижен на нее саму.

– Тодд Уилкинз! Ты ревнуешь! – сказала она с мягким упреком и поцеловала его в макушку.

– Разве можно меня в этом винить? – спросил Тодд мрачно. – Николас богат и хорош собой, поэтому он считает, что весь мир принадлежит ему. И сейчас он решил приударить за самой замечательной девушкой в Ласковой Долине, которая, как предполагается, любит меня. По крайней мере, я так считал.

– Я действительно люблю тебя, Тодд, – сказала Элизабет просто и искренне.

Тодд с благодарностью улыбнулся ей, затем притянул девушку к себе и, усадив рядом с собой, обнял.

– Я думаю, что всегда знал это, Лиз, так же, как и знаю, что всегда могу доверять тебе, – сказал он с заметным облегчением и крепко поцеловал ее в губы.

От этого поцелуя вся решимость Элизабет рассказать Тодду о Николасе сразу же улетучилась.

«Сейчас не время, – сказала она себе. – Нельзя этого делать, когда Тодд только что успокоился. Через несколько дней я смогу представить все это как пустячный эпизод, что и было на самом деле».

Остановившись на таком решении, Элизабет под руку с Тоддом вернулась к гостям.

Немного погодя разошлись и оставшиеся гости, но Тодд уходил последним. Уже в дверях он снова поцеловал Элизабет – это был долгий и страстный поцелуй. Затем он сел в машину и уехал.

Девушка смотрела ему вслед до тех пор, пока его машина не скрылась из виду, а затем вернулась в гостиную. Мистер и миссис Уэйкфилд отправились спать, и сейчас в гостиной не было никого, кроме Джессики, свернувшейся калачиком в углу кушетки.

Почти автоматически Элизабет начала собирать стоявшие повсюду пустые стаканы.

– Джес, помоги мне, – сказала она сестре. – Эта комната выглядит так, будто по ней прошелся ураган.

– Обязательно, Лиз, – сказала Джессика, не вставая с места.

– Ну давай, – сказала Элизабет.

– Сейчас. Но сначала я хочу поговорить с тобой.

– Разве мы не можем разговаривать во время уборки? Я устала.

Джессика схватила скомканную бумажную салфетку и двинулась на кухню следом за сестрой, несшей в обеих руках стаканы.

Джессика лениво начала раскладывать все по местам на кухне, а Элизабет схватила поднос и отправилась за оставшейся посудой. Когда Элизабет вошла в кухню, шатаясь под тяжестью перегруженного подноса, Джессика сидела на табуретке. Взглянув на Элизабет, она вдруг пылко воскликнула:

– Ты единственный человек, который по-настоящему меня понимает!

– Ладно, Джессика, я тебя понимаю, – сказала Элизабет, начиная загружать посудомоечную машину. – Так что же ты хочешь мне сказать?

Ответа не последовало, и Элизабет, повернувшись, взглянула на сестру. Лицо Джессики преобразилось – на нем появилось выражение высшего блаженства.

– Ну так что? – спросила Элизабет.

– Лиз… – начала Джессика, но затем последовала полная драматизма пауза.

Элизабет снова принялась загружать посудомоечную машину, но остановилась, когда Джессика объявила:

– Я влюбилась.

«И это все новости?» – подумала Элизабет.

Вслух же спросила:

– И кто же этот счастливец?

– Лиз! Ты ни за что не поверишь, что это серьезно, – со вздохом произнесла Джессика.

– Может быть, да, может быть, нет, – сказала Элизабет. – Но я не смогу этого сказать, пока не узнаю, кто он, ведь так?

– Да, я думаю, в этом ты права, – согласилась Джессика. – Это Николас Морроу!

– Николас Морроу?! – воскликнула Элизабет.

– Именно! И знаешь, Лиз, я уверена, что и он любит меня!

– Ну что ж, тебе виднее, – тихо произнесла Элизабет.

На какое-то время Элизабет выбросила проблемы Джессики из головы, очищая тарелки от остатков пищи и ополаскивая столовые приборы. Затем она спросила:

– Если ты любишь Николаса, а Николас любит тебя, тогда о чем ты так долго говорила с Рэнди Мейсоном?

– А, ты об этом? – Джессика пожала плечами. – Разве это не очевидно?

– Мне – нет, – сказала Элизабет, нахмурясь.