Эдна Ли - В паутине дней

По широкому коридору наверху Вин подвел меня к двери, расположенной в самом конце. Его руки были заняты моим багажом, и он толкнул дверь ногой.

– Это ваша комната, мэм. Куда поставить сундук? Когда дверь за ним закрылась, я сняла шляпу и накидку и огляделась. Комната была небольшая и скромно обставленная, именно такая и полагалась гувернантке. Но ее оживлял камин, в котором весело плясал огонь, и я решила, что при моих скромных потребностях мне здесь будет вполне удобно.

У умывальника я налила воды в большой фарфоровый таз, расписанный розовыми цветами, умыла лицо и руки и стала причесываться. Когда я вставляла последнюю шпильку в узел волос на шее, в дверь осторожно постучали, и, отворив ее, я увидела грудастую мулатку, которая беззастенчиво принялась разглядывать меня черными глазами.

– Добрый вечер, мэм. Мадам Ле Гранд просит вас спуститься в гостиную.

Я бросила взгляд в зеркало и осталась вполне довольна. Мое серое дорожное платье выглядело опрятно, волосы приведены в порядок, а выражение лица спокойное. Я выглядела так, как и должна выглядеть гувернантка.

Я спустилась за служанкой в большую комнату, что находилась слева от лестницы и где горел камин. Теперь возле него в кресле-каталке сидела пожилая женщина. Я подошла к ней:

– Добрый вечер, мадам.

– Добрый вечер, мадемуазель Сноу. – Она смотрела на меня большими глазами, серыми, как здешний мох. – Сожалею, что не смогла выйти к вам сразу, мадемуазель. Но я – как видите – пленница. – Ее крошечные, похожие на детские, руки, все время бесцельно двигались.

– Конечно, мадам, я понимаю.

Она указала на маленький диван:

– Садитесь, мадемуазель. Марго, – сказала она служанке, которая торчала в дверях, – принеси мадемуазель стакан вина.

Пока мы ждали мулатку с вином, она сидела, уставившись на огонь с непроницаемым и бесстрастным выражением лица. Украдкой я изучала ее массивную тяжелую фигуру, на фоне которой маленькие ручки казались нелепыми. По черному шелковому платью, чепцу из дорогих кружев и бархатной ленточке на шее я поняла, что она изображает из себя знатную даму. Но на меня она такого впечатления не произвела, а в ее одутловатом лице и уклончивом взгляде я заметила какое-то хищное и даже жестокое выражение.

Марго принесла мое вино, и я вежливо отпила немного, пока мадам наблюдала за мной. Она не заговорила, пока я не поставила стакан на небольшой серебряный поднос.

– Мадемуазель Сноу, – произнесла она.

– Да, мадам?

– Мой сын скоро вернется, и вы познакомитесь с ним. Но до этого я хотела бы вам кое-что сказать.

– Да, мадам.

Маленькие ручки сжимались и разжимались.

– Мой сын не совсем обычный человек, мадемуазель. Как и весь этот дом, куда вы прибыли.

Я учтиво кивнула и подождала. Массивная туша выпрямилась.

– Ле Гранды очень древняя, знатная семья, мадемуазель. Они выстроили здесь этот дом почти сто лет назад.

Я с притворным интересом покачала головой, но про себя охнула. „Неужели мне предстоит, – подумала я, – выслушать повествование о том, какая голубая кровь течет в жилах Ле Грандов – южане так кичатся благородным происхождением своих „семей“. Но старуха была не так глупа и угадала мои мысли.

– Я не буду утомлять вас, мадемуазель, – ее голос стал сухим и холодным, – но кое-что мне нужно вам сообщить. Вашим заботам поручается мой внук Руперт, самый младший, последний из Ле Грандов. Вы должны усвоить одну вещь, мадемуазель.

– Да, мадам? – отозвалась я и замолкла в ожидании.

Массивное тело с трудом наклонилось вперед.

– Вы должны держать мальчика как можно дальше от его матери.

– Я не совсем понимаю…

Крошечные ручки запрыгали, затем замерли у нее на животе.

– Я не могу сказать больше, мадемуазель, – только то, что с женой моего сына не все в порядке.

В камине упало прогоревшее бревно, и ворох искр взметнулся в дымоход. Но я почти не заметила их. Я была заинтригована тем выражением на лице старухи, до сих пор бесстрастном, которое вдруг возникло на нем. Я не могла определить его, но было такое чувство, как будто что-то гадкое появилось в комнате и затопило ее.

Прежде чем я успела что-то ответить, она, прислушиваясь, повернулась к высокому длинному окну. Я тоже прислушалась и уловила гул шагов на веранде. Она хлопнула в ладоши:

– Марго! – позвала она пронзительным голосом. – Мистер Сент-Клер дома.

Марго покинула свой пост в дверном проеме, и я услышала ее голос в дальней части дома, повторяющий: „Мистер Сен'с дома!“ Эту фразу подхватили другие голоса, и в результате по дому поднялся топот множества ног. В зале появился Вин, держа в руках маленький поднос, на котором стояли бутылки и один стакан, и помчался с ним вверх по лестнице. Другой неф прибежал с охапкой дров для камина, а Марго, вернувшись, стала зажигать свечи на огромном ветвистом канделябре, что стоял на камине, пока он не заполыхал огненным цветком. Старая мадам наблюдала и давала указания:

– Свечи на рояле, Марго.

– Да, мэм.

– Принесли вино к ужину?

– Да, мэм.

Я была изумлена и восхищена одновременно. Я слышала много рассказов о том, как требовательны южные джентльмены, как жены не покладая рук стараются ублажить своих мужей и господ, как домочадцы, сбиваясь с ног, стараются предупредить их малейшее желание и создать им комфорт. Теперь же я впервые наблюдала за этим собственными глазами. И больше всего меня интересовал Сент-Клер Ле Гранд, хозяин Семи Очагов.

Но мое любопытство не было вознаграждено, по крайней мере в тот момент. Когда дверь отворилась и я устремила туда нетерпеливый взор, то успела лишь увидеть человека выше среднего роста, в длинном темном плаще, который, не глядя ни на кого, неторопливо и даже несколько лениво стал подниматься по лестнице.

Я была поражена. Все эти приготовления и суета, а герой поднялся к себе, даже никому не сказав ни слова! Никто еще так не изумлял меня. И сидя у огня рядом со Старой Мадам, я вспомнила, как миссис Мак-Крэкин сказала о нем:

– Он ходит так, будто он сам Господь Бог. Оказывается, маленькая хозяйка была не так уже глупа.

Теперь я заставляла себя прислушиваться к беседе, которую монотонным голосом завела со мной Старая Мадам. Я приняла заинтересованный и внимательный вид, что всегда является признаком невыносимой скуки. А известно ли мне, спрашивала мадам, не дожидаясь ответа, что эти острова в Джорджии – самое знаменитое место на всем Юге? Известно ли мне, что только на этих островах живут подлинные аристократы. Она развела своими беспокойными ручками. Юг заселен выскочками, несостоятельными должниками и беглыми преступниками. Она мрачно рассмеялась. И нигде, кроме как на этих островах, нет больше настоящих аристократов.