Рут Харрис - Сотворившая себя

Левый верхний ящик стола был подозрительно пуст. Возможно, Фил накануне сам освободил его? Или он всегда держал его пустым? Бог с ним, с этим ящиком… Ниже хранилась всякая всячина: наполовину пустая упаковка мятных лепешек «Лайф сейвс», коробка бумажных салфеток, ежегодник «Янки» за 1959 год, какие-то служебные бланки, блокноты для записи, на которых было обозначено: «Из кабинета Фила Дурбана». В нижнем ящике Элен обнаружила детский рисунок, выполненный цветными карандашами – ухмыляющийся зубастый голубой крокодил, и по листу бумаги корявая надпись: «Увидимся позже, аллигатор!» Это был подарок Денни любимому папочке на день рождения.

Элен сглотнула комок, застрявший в горле – отставить слезы! Дома поплачешь!.. С этой мыслью она задвинула ящики, взяла только рисунок сына.

Встроенный в стену шкаф для одежды был пуст, лишь на полке валялся сломанный зонтик – его Элен решила захватить с собой, так же, как и висевшую на вешалке белую рубашку. Внизу, на полке для обуви, стояла объемистая сумка, купленная в «Ф.А.О. Шварц». Там лежала коробка с набором реактивов – детская химическая лаборатория – и флакон французских духов «Мисс Диор». Лаборатория, очевидно, предназначалась Бренде на ее скорый день рождения, «Мисс Диор» – для нее. Фил, одаривая детей, никогда не забывал про жену, словно намекал, что он знает, кому обязан счастьем иметь Бренду и Денни. Элен решила сделать дочери сюрприз и вручить подарок. Для нее это будет такая радость – последний знак внимания, оказанный талантливой доченьке от любящего отца… Она открыла флакон, чуть-чуть капнула на запястье. Утонченным благоуханием повеяло в комнате – Фил всегда настаивал, чтобы его жена пользовалась самыми дорогими духами. Как будто она светская ослепительная красавица… Этот образ находился в разительном контрасте с трудолюбивой, поглощенной семейными заботами Элен, но Фил всегда был немного сноб. Или романтик… Собственно, эти страсти не так уж далеки друг от друга…

Элен пришла сюда, в кабинет мужа, как на последнюю встречу с ним, а может быть, чтобы проститься навсегда, проститься с его миром, с его вознесшейся к небесам душой. И она сделала это. Кем же был ее муж? Стопроцентным американцем и поклонником всего американского… Гордящимся детьми отцом… Любящим мужем… И даже через десять лет он оставался все тем же неисправимым романтиком. Элен вытерла слезы и быстро вышла из кабинета.

В коридоре ее поджидал Лью Сван.

– Вы не можете уделить мне несколько минут?

Странно, но Элен впервые заметила, что они были очень похожи – Лью и его голос. Он говорил и выглядел как человек, привыкший добиваться всего, чего он хочет. По крайней мере, сам Сван был в этом непоколебимо уверен – по этой причине он позволял себе некоторую снисходительность в тоне, чуть пренебрежительную усмешку, не сходившую с его лица. Всем своим видом и поведением он утверждал, что кому-кому, а уж ему все в жизни будет подано на серебряном блюде. Ему остается только следить за его чистотой, что, в общем-то, являлось довольно-таки трудной задачей.

– Конечно, – Элен взяла себя в руки и широко улыбнулась. Менее всего в тот момент она могла вести светскую беседу. Душа рвалась домой – поплакать, забыться.

– Как это Фила угораздило! Просто страшно!.. – сказал Лью, когда они устроились в его на удивление скромном кабинете.

Элен промолчала.

Лью Сван был одних лет с ее мужем. Управляющего отличал твердый, чуть холодноватый взгляд, свойственный людям, которые закончили сразу три университета – Принстон, Гарвард и Йель. Его короткие волосы цвета темного виски были безупречно подстрижены; плотно сбитая, атлетическая фигура придавала ему моложавый вид.

– Да, лоб в лоб, – покачал головой Лью. – Чертовски неприятный способ отправиться на тот свет.

– А что, есть «чертовски приятный способ»? – спросила Элен. Она почувствовала себя свободнее.

– Нет, думаю, в любом случае дело скверное.

– Соседка уверяла меня, что Филу повезло, – заметила Элен. – Все случилось мгновенно, он не успел ничего почувствовать, – она пожала плечами. – Вероятно, это было сказано для утешения.

– У тебя дома все в порядке? Как дети?

– Спасибо, все хорошо, – тихо ответила Элен. – Со временем все устроится. Денни до сих пор уверен, что папа уехал в командировку. Все время спрашивает, когда он вернется? Бренда, кажется, все понимает. Она у меня вообще скрытная, все хранит в себе.

– А ты? Как сама?

– Что обо мне говорить… – ее голос дрогнул, и она невольно расплакалась. Слезы полились ручьем – обильные, горячие… Так и заструились по щекам, закапали на пол… Элен торопливо полезла в сумочку, так и не нашла платок и, поблагодарив взглядом, взяла предложенный Лью – он протянул его через стол. – Прости, – сказала она, когда голос вновь начал повиноваться ей. – Я предположить не могла, что это с такой силой ударит по мне. Уж на кого-кого, а на веселую вдову я похожа меньше всего.

– Господи Иисусе! – воскликнул Лью. – По другому и быть не могло! Это же не поездка на пикник. Одна с двумя детьми.

– Я утешаюсь тем, – поделилась Элен, – что в будущем, возможно, все наладится. – Она опять уткнулась лицом в платок и зарыдала.

Как ни странно, если исключить ближайших родственников, Льюис Сван оказался единственным человеком, которого, казалось, всерьез озаботила судьба несчастной женщины. Элен почувствовала – может, несколько преувеличено, – что окружающие стараются по возможности оберечь себя от переживаний, связанных с трагедией, случившейся с Филом. Кое-кто даже испытал тщательно скрываемое удовлетворение, что беда обошла их стороной. Что там удовлетворение! Элен постоянно ощущала нотки превосходства, непоколебимую веру в свою удачливость. С ними такого никогда не могло произойти!..

Элен вытерла слезы, высморкалась, вздохнула… Собравшись с духом, она заставила себя взглянуть на Лью. Глаза у нее были опухшие, поплыла косметика, однако она постаралась принять бравый вид, заставила себя улыбнуться, пусть даже губы ее подрагивали от горя.

– Со временем все обязательно устроится, – сказала она. – Хуже просто быть не может.

Лью кивнул. Его терзали сомнения.

«Я не могу так поступить. Не могу признаться… Что с ней будет, если она узнает, что Фил занял у меня пять тысяч долларов. Как-нибудь позже… Только не теперь… Деньги подождут».

Он прочистил горло.

– Послушай, – наконец сказал он, – тебе они пригодятся. – Он вытащил чековую книжку, заполнил бланк. – Это деньги Фила. – Лью толкнул чек в сторону Элен и добавил: – Его премия за квартал. Объем продаж за это время увеличился на восемь процентов. Фил был чертовски хорошим работником.