Тэмми Фолкнер - Умный, сексуальный, молчаливый (ЛП)

Мои братья захотят увидеть тебя, особенно Мэт.

Я киваю.

Я бы тоже хотела с ними увидеться .

Я беру его руку в свою и переворачиваю запястье, чтобы увидеть свою татуировку на его коже. Этот рисунок я нарисовала, когда чувствовала себя отчаявшейся и потерянной. Он набил его себе на внутреннюю сторону запястья, добавив замочную скважину — чтобы у меня был выход. И поэтому на моей руке теперь красуется ключ. Я провожу пальцем по его татуировке. Она прекрасна. Как и он сам.

Логан ёрзает на месте и поправляет ширинку. Я вопросительно поднимаю бровь.

— Что-то не так? — спрашиваю я его вслух, потому что не хочу отпускать его руку.

— Нет, за исключением того, что я чертовски возбуждён. — Он смеётся, когда моё лицо вспыхивает. — Давай поговорим про снег или про замёрзшую реку, потому что иначе мне ни за что не встать отсюда.

Энни ставит между нами две тарелки с пирогами и два стакана рутбира. Логан ухмыляется ей. Я благодарю её, пытаясь отвлечься. Мне нужно спросить Логана об одной вещи. У меня нет никаких прав на это, и, вообще-то, это даже не должно меня волновать, но я должна узнать.

Логан поднимает пальцем мой подбородок.

— Что случилось? — спрашивает он.

— Логан, — начинаю я и делаю глубокий вдох. — Я ушла от тебя. И я пойму, если ты решил двигаться дальше. Мне просто хочется быть уверенной в том, что ты хочешь меня сейчас, начиная с этого момента. Это не моё дело, что ты делал и с кем встречался после того, как я ушла.

Слёзы жгут глаза. Я прощаю ему всё, что он мог сделать, но плохо справляюсь с этой задачей.

— Что за хрень, Эмили? — спрашивает Логан, бросая на стол салфетку. — Давай, задай мне этот вопрос.

Он пристально смотрит на меня, и внутри меня всё съёживается под этим взглядом.

— Спроси, трахался ли я с кем-нибудь после того, как ты ушла от меня. Ты ведь это хочешь знать, так?

— Нет. Я пытаюсь сказать… — Дерьмо. Я сама не знаю, что говорю. — Если так и было, то я сама толкнула тебя на это.

Я тяжело вздыхаю и закрываю глаза. В его взгляде слишком много страстей.

Его голос звучит тихо, но чётко, и проникает в меня сквозь закрытые веки.

— С той ночи, как я занимался с тобой любовью, я не трахал никого. — Он с силой опускает ладонь на стол. — Ты правда думаешь, что я мог вот так взять и перестать любить тебя?

— Были ли секс и любовь равнозначны для тебя раньше, Логан? — Я открываю глаза, и он кажется ошарашенным.

— Нет, пока я не встретил тебя, — признаётся он и немного расслабляется. — Последняя девушка, внутри которой я был, это ты, Эм. Ты. И только ты.

У меня замирает сердце.

— И у тебя никого не было? Всё это время?

— Как кто-то мог быть, моя гениальная маленькая дурочка? — спрашивает он, смягчая тон на последнем слове, потому что как-то он уже ранил им мои чувства. Из-за дислексии мне тяжело читать, а люди могут быть очень жестокими.

— Сошло бы и просто «дурочка», — тихо говорю я, но сквозь слёзы уже пробивается улыбка.

— А ты? — спрашивает он, напряжённо вглядываясь в меня.

У меня на сердце так полегчало, что я едва могу вспомнить, о чём мы вообще говорили.

— А что я?

— Ты спросила, был ли я тебе верен, — напоминает Логан.

— Вообще-то, я не спрашивала. Я лишь говорила тебе, что поняла бы, если бы ты с кем-то был. Ты ведь даже не знал, вернусь ли я.

— Я знал. Но поступил бы точно так же, не знай я ничего. — Он прищуривает глаза. — Ты избегаешь ответа на мой вопрос?

— Какой вопрос?

— Чёрт, Эмили. — Он ударяет ладонью по столу. — Трахалась ты с кем-то ещё или нет?

Люди за соседними столиками смотрят в нашу сторону, и я прикладываю палец к губам.

— Убавь-ка громкость, — говорю я.

Он спрашивает, теперь уже тихо:

— Так что?

Я кладу руку на свою грудь.

— Боже, да нет же! — выдыхаю я. Как ему вообще такое в голову взбрело?

— Мне попадались твои фотографии с прежним бойфрендом. Много фотографий. — Его взгляд снова впивается в меня.

— Это устроили пиарщики моего отца. Им хотелось, чтобы все думали, будто мы по-прежнему счастливые жених и невеста. — Я даже ничего не знала об этом до тех самых пор, пока не отправилась на первое мероприятие. Трип подошёл ко мне. И фотографы, как безумные, начали делать снимки. — Прости, что тебе пришлось их увидеть и беспокоиться на этот счёт.

— Ты не помолвлена с ним, да? — От волнения он сдвигает брови, и мне очень стыдно за то, что ему пришлось из-за меня пережить.

— Нет. Ещё с тех самых пор, как впервые уехала из Калифорнии.

— И он об этом знает? — спрашивает Логан.

— Прекрасно знает. — Он знает. Не уверена, есть ли ему до этого дело, но он знает. — Он знает, что я влюблена в тебя.

Логан невинно улыбается.

— Он знает обо мне?

— Он знает всё о тебе. — Я беру его за руку. — Я люблю тебя, Логан.

— Отлично. Потому что, как только ты мне позволишь, я собираюсь надеть кольцо на вот этот палец, — он подносит мой безымянный палец к своим губам и нежно его целует.

Моё сердце гулко стучит.

— Кольцо?

Он кивает.

— Кольцо.

— А ты можешь сделать мне его татуировку? — в порыве спрашиваю я. — Потому что я собираюсь никогда его не снимать.

Логан улыбается.

— Я подумаю.

Он указывает на мой пирог.

— Ешь. Я глухой, а слышу, как урчит у тебя в животе. Представь, как сильно ты коробишь остальных. Им лишь хочется доесть свой суп, а твой желудок рычит как мотор грузовика.

— Откуда ты знаешь, как звучит мотор грузовика? — Я смеюсь. До безумия соскучилась по нему.

— Тогда назови ещё что-нибудь громкое и стонущее? — спрашивает он.

— Ты, чуть позже.

Он застывает.

— Доедай свой долбаный пирог.

Я подношу к губам вилку со здоровым куском пирога.

Я дома.

Логан

Наши с Эмили ладони крепко сжимают друг друга, и это хорошо — потому что я ни за что не хочу её отпускать.

— Ты можешь пойти ко мне домой? — спрашивает она, уже во второй раз. Снегопад усилился, и как только мы выходим за дверь закусочной, её волосы сразу же покрывают белые снежинки. Я стаскиваю с себя худи и, надев на неё, надвигаю на её голову капюшон. Намотав одну прядь её волос на палец, позволяю шелковистому локону соскользнуть с него. На мне лишь термофутболка с длинными рукавами и джинсы. Я втягиваю голову в плечи из-за встречного ветра.

Эмили поднимает ворот моей толстовки к своему носу, чтобы понюхать.