Елена Лагутина - Звездочка

— Кстати, неплохая идея, Миш, — повернулся он к автору рекламных «нетленок». — Насчет прокладок… Красиво получится!

Он смеялся над ней!

Рита вспыхнула.

— Да делайте что хотите, — пробормотала она, хватая сумку. — Амира вам все озвучит. Ей все по барабану… А мне надоело!

— Рита! — попытался остановить ее Виктор, — Рита, куда ты? Подожди!

Она не отвечала. Натянув куртку, бросилась к двери.

Виктор поймал ее уже на лестнице. Догнал, схватил за руку.

— Рита, милая, что происходит?

Она не ответила. Если бы она это сама знала, может быть, подобрала бы нужные слова… Но этих слов не было сейчас. Только сердце стучало в груди так сильно, и обида на весь этот мир, где все подчинялось непонятным законам, и она, Рита, была обречена оставаться в аутсайдерах, если не примет эти непонятные, глупые законы, жгла глаза.

— Мне все осточертело, — пробормотала она. — Просто осточертело, понимаешь? Я устала.

Она вздохнула, достала из сумки пачку сигарет, щелчком выбила одну… Он протянул ей зажигалку. Рита прикурила и опустилась на ступеньку. «Ну-с, — злорадно подумала она, глядя на Виктора снизу вверх, — и как ты, в своем дорогом костюме от какого-нибудь там долбанутого Кензо, сядешь рядом со мной на грязные ступеньки? А иначе задушевного разговора не получится! Только так!»

Он осмотрелся и нашел пакет. Простой полиэтиленовый пакет, с помощью которого и вышел из затруднительного положения. Расстелил и уселся рядом с Ритой.

— Ну, рассказывай, как ты до такой жизни дошла? — сказал он, пытаясь притянуть ее к себе за плечи.

Рита отстранилась. Вышло это немного резко, даже грубо.

Виктор нахмурился.

Она посмотрела на него. Он ужасно смешно выглядел. Такой солидный господин. Сидит рядом с непрезентабельной Ритой на грязной ступеньке… Пытается вникнуть в ее проблемы. Понять ее.

— Рита, почему у тебя эта истерика? — проговорил он наконец. — Миша, конечно, не гений…

— Далеко не гений, — усмехнулась Рита. — Во всяком случае, Вить, кто-то из них двоих точно далек от гениальности. Или Миша — или Вильям Шекспир. В свете последних решений, право, затрудняюсь дать верный ответ.

— Так он в рекламе работает, Рит. Он же и не метит высоко…

— Знаешь, что меня выводит? — сказала Рита. — У меня есть одна знакомая… Мила. Она такие стихи пишет, что потом весь мир кажется каким-то иным… Хочется стать чище, чтобы приблизиться к ее миру. И представь себе, Витя, никто их не печатает. Говорят, стихи не приносят дохода… А вот Шекспир приносит доход. Мише. Мила вечно с копейки на копейку перебивается, а Миша на Гавайи катается… За счет великого барда, умело приспособленного к родным унитазам…

Он вроде слушал ее и даже кивал. Но, присмотревшись, Рита обнаружила, что все, что она говорит, ему непонятно. Как будто она, Рита, вздумала разговаривать на древнеарамейском языке.

«Эх, Витька, — подумала она, ощутив к нему внезапный прилив жалости и удивившись этому чувству. — Хороший ты парень… Добрый. Красивый… Вот только ты сын этого времени. А я… Так. Сиротка приемная… И мы с тобой настолько разные люди, что вообще непонятно, как мы тут оказались вдвоем. На одной грязной ступеньке…»

— Ладно, пошли, — решительно тряхнула она головой. — В конце концов, у Шекспира, говорят, было неплохое чувство юмора… Можно даже обнаружить тайный смысл в том, что теперь его словами рассказывают о достоинствах ароматизатора для туалета… А если покопаться, то смысл становится просто мистическим. Мир вокруг теперь — полное скопище дурного фана, так что его освежит, как не высокая поэзия Шекспира?

Виктор вздрогнул. Посмотрел на нее и вдруг схватил за руку.

— Ритка! — выдохнул он восхищенно. — Ритка, да ты ведь гений! Слушай, Ритка, а почему бы тебе не перейти в криэйтеры?

Рита остановилась.

«Да, конечно, — устало шевельнулась в уголке ее сознания соблазнительная и подлая мысль. — Криэйтером… Они много получают. Куда больше, чем я на озвучке… Стану такой же толстой, как Миша. Куплю Нику четырехскоростной велик… Его мечту. И роликовые коньки. Уйду с радио. Буду спать каждую ночь и заниматься Ником… Это, в конце концов, все, что у меня осталось. Он и мама. Жизнь идет, Ник растет, а мама стареет…

Я уйду с радио…»

Она даже зажмурилась, так заманчиво было предложение.

«Я уйду с ночных эфиров…»

— «Wish you were here…»

Рита вздрогнула.

Мелодия прозвучала так явно, так близко, точно кто-то включил рядом радио. Но нет — было тихо. И все-таки, все-таки…

Она вдруг почувствовала, что сейчас стоит на самом краю пропасти. Пропасть манит ее, потому что на самом дне переливаются сказочные, сверкающие алмазы. «Но это же пропасть, — напомнила она себе. — Алмазы станут углем, стоит тебе только к ним прикоснуться…

Настанет ночь. Кто тогда придет тебе на помощь? Ночь, сестра моя, нежная сестра, успокаивающая боль».

— Я не хочу расставаться с ночью, — прошептал низкий бархатный голос, и Рита невольно повторила эти слова вслух, одними губами:

— Я не хочу расставаться…

— Что, Рита? Что ты сказала?

Она вернулась.

Виктор стоял перед ней, удивленно вскинув брови.

— Рита…

— Ничего, — мотнула она головой. — Я сказала, что подумаю. Пойдем, мне надо еще Ника из школы забрать сегодня… Маме надо к зубному врачу. Чем быстрее начнем запись — тем быстрее закончим…

«Что со мной происходит?»

Она уже давно смирилась с существующим порядком вещей. «Да, — сказала она себе однажды, — тебе немного не повезло. Могла бы стать актрисой… Но не вышло. Могла бы плюнуть на все и выйти замуж… За кого? Да хотя бы за того же Виктора. Но — не захотела… Сама выбрала этот путь, так почему тебя вдруг стала тяготить его «неизменность»?»

Она проговаривала слова машинально, не вкладывая в них особенного смысла. Они были легкими, как перышки попугая во время линьки. Непринужденно срываясь с губ, летели в пространство.

«Придется делать еще дубли», — с ужасом подумала Рита. Боже, как ей этого не хотелось!

— Все! Умница… Прекрасно!

Рита не поверила своим ушам. Но нет — все так и есть… Лицо режиссера сияет, как новенькая пятерка. Даже Миша, все еще хранящий на лице выражение отчуждения и обиды, растянул пухлые губы в одобрительной усмешке.

Она начала собираться.

— Рит! — остановил ее на пороге Виктор. — Правда, вышло хорошо…

«Смешно-то как, — подумала она, — точно успокаивает меня…»

— Тебя подвезти?

Она кивнула.

Времени было уже в обрез, и ей совсем не хотелось, чтобы Ник гулял в темном школьном дворе, ожидая припозднившуюся мамашу. Глупо надеяться на трамваи!