Алисия Тейлор - Пульс (ЛП)

Так или иначе, понятно было одно — если оставаться в постели незнакомца в нижнем белье, выяснить, где я, определенно не получится. А еще у меня не было ни единой идеи, с чего начать поиски своей одежды. Не придумав ничего лучше, я встала с постели, схватила синее уютное одеяло и завернулась в него. Чувство было такое, словно я злоумышленник, который ходит на цыпочках и взламывает двери.

Следующее, что предстало перед глазами, была прихожая, но и тут я не нашла никаких догадок о хозяине дома. На стене висело изображение пары боксерских перчаток, и шансы того, что я переспала со своим клиентом, стремительно росли.

Из холла внизу доносились тихие звуки включенного телевизора. Нужно с этим срочно заканчивать, так что теперь — смело вперед. Когда я добралась до зала, меня озадачил ребенок, спокойно сидящий на синем диване. Здесь, как мне казалось, было много синего... Все внимание маленького паренька было сосредоточено на 60-дюймовом экране прямо перед ним, и он играл во что-то, напоминающее боксерский бой. На вид ему было около десяти... или одиннадцати, или двенадцати... Я ничего не понимала в детях. Он был милым. Его волосы были темными, а нос покрыт забавными веснушками. Боже, что он подумает о незнакомой девушке, выходящей из... папочкиной спальни? Чтоб меня, надеюсь, мамочки нигде поблизости нет. Я хотела незаметно ускользнуть, но волшебства не случилось. Малой с любопытством уставился на меня.

— Привет, — сказала я.

— Здорово, — был ответ.

— Я Джесси.

— Виктор, — сказал он, поспешив развернуться к экрану.

Я попыталась рассмотреть поверхность за телевизором в поисках подсказок или, может, фотографии. Очевидно, Виктор был не из болтливых, чем очень напоминал Пола Делпорта. О, мой Бог!

— Виктор?

Он повернулся ко мне:

— Да?

— Пол Делпорт — твой папа?

— Нет, — ответил он.

Фу! Почти вляпалась. Если я пошла домой с Полом, без сомнений, мы переспали. Я не была шлюхой, но и настолько глупой тоже не была...

— Он мой дядя, — сказал он.

Мое лицо вмиг лишилось всякой краски, и я уже была готова устроить ребенку небольшой допрос, как тут входная дверь пришла в движение, и мои глаза смогли наблюдать, как в комнату вошел Пол. Он был одет в шорты для бега и майку. Его IPod держался на поясе на его талии. На ногах были кроссовки для бега. Мои блестящие детективные навыки подсказали мне, что человек только что вернулся с пробежки. К сожалению, даже в моем состоянии паники его великолепная мужественность не оставалась незамеченной.

— Привет, — сказал он, высматривая Виктора, который даже не поднял своих глаз.

Затем он посмотрел на меня, и мне вдруг стало интересно, что он думает о том факте, что я стою здесь, завернутая в его стеганое одеяло.

— Привет, — ответила я, принуждая себя к вежливости, все же это его дом. — Можем мы пройти...— я оглянулась вокруг и обнаружила комнату со столом и четырьмя стульями, — на кухню?

Он двинулся к двери без разговора. Неудивительно. Я стала замечать, что разговоры не были его лучшей чертой или любимой. Пройдя через дверь, он присоединился ко мне.

С комком в горле, я перешла на шепот:

— Мы переспали?

Он не улыбался, но казалось, что очень этого хотел. Что ж, я была рада развлечь его.

— Нет, — сказал он.

— О, славненько.

— Ты вырубилась в машине. А я понятия не имел, где ты живешь. Я пытался тебя разбудить, но ты не реагировала, и поэтому я привез тебя в свою квартиру и уложил в постель.

Это было самое большое количество информации, которую он выдал за все время нашего знакомства. Переварив его слова, я представила, как он на своих руках несет мое безвольное тело от грузовика в квартиру. Да, можно было бы умереть от унижения прямо здесь. О мой Бог, сколько еще нелепостей могло со мной случиться?

— А что с моей одеждой? Почему я только в белье?

— Ты говорила, что одежда была грязной, — сказал он с намеком на улыбку.

— О, она была.

Волнение от воспоминаний снова сорвало меня с тормозов.

— Моя стиральная машина не работает уже около недели. Вот почему все эти дни я выглядела такой растрепанной, а моя одежда помятой... минуточку... ты забрал ее, потому что я говорила, какая она грязная?

— Нет. Ты сама ее сняла, — сказал он. — Повернувшись к холодильнику, он достал какой-то протеиновый коктейль зеленого цвета. Встряхнув контейнер, сделал долгий глоток, а после добавил: — Твоя одежда на стуле в углу моей комнаты.

Мое лицо горело. Не знаю, когда в последний раз я была так смущена и пристыжена. Обвинила человека, что тот забрал мою одежду, а сама, напившись до чертиков, не могу ничего вспомнить. Стыдоба!

— О, спасибо, — это было все, что я смогла выдавить из себя в ответ.

Развернувшись, я прошла обратно в его комнату, сгорая от стыда и раскаяния. Все это было настолько нелепо, что я не знала, как вернуться назад и посмотреть ему в лицо. Рассматривался, конечно, вариант побега через окно, но это бы вывело меня на новый уровень отвратительности. В итоге я оделась в свою чистую одежду и решила хоть как-то себя оправдать. Все же мне необходимо подойти и объяснить, что я не алкоголик. Когда я вернулась в зал, Виктор сидел в том же положении, а Пола нигде не было видно. В комнате слева от меня раздавались звуки включенного душа. Виктор все так же меня игнорировал. Я хотела что-то сказать, но поняла, что мой стыд не угасал даже в присутствии ребенка. В итоге я выскользнула через входную дверь, как настоящая трусиха. Добравшись до дороги, я в течение десяти минут пыталась поймать такси. В конце концов, пришлось идти до ближайшей автобусной остановки, чтобы хоть как-то добраться домой.

***

Единственным, что спасало это жуткое утро было то, что я была абсолютно свободна до 13.00. Марк, как обычно, был моим первым клиентом. Воскресные тренировки у нас начинались поздно: после его массажа и похода с мамой в церковь. Все в лучших традициях американских мальчиков. К счастью, этим утром раздетая я была не в его постели.

Наконец, добравшись домой на этом жарком и «ароматном» автобусе, я позвонила Иоланде. Хорошо, что она была так добра, что согласилась привезти мою крошку с парковки возле спорт-бара.

— Итак, как ты попала домой вчера, на такси?

Я предпочла бы утаить стыдливую правду, но ложь сама по себе уже была ненавистна, тем более ложь друзьям. Вранье не для меня, да и не умела я пускать пыль в глаза, поэтому предпочла недосказанность.

— Пол Делпорт был настолько мил, что подбросил меня до дома, — сказала я.

Ее бровь стремительно поднялась вверх в изумлении.