Искры - Елена Сокол

или, как его все звали, – Батя, уволил бы меня в ту же секунду, как узнал, что я хотя бы посмотрел в ее сторону. Не то что думал о ней или представлял нас вместе.

А теперь…

На меня волной накатывает жар, когда я вспоминаю ее лицо и то, как она посмотрела на меня. Воинственно, презрительно. С холодным укором. Значит, все еще ненавидит. Все еще не простила.

Но ведь так даже лучше? Ненависть лучше безразличия. Из тлеющих горьких чувств еще можно разжечь пламя.

И вот я уже не могу думать ни о чем и ни о ком другом. Стоило ее увидеть, и все остальное стало неважным. И все прежние чувства снова обрели силу, словно все это время только и ждали сигнала.

Я прикладываю вспотевшие ладони ко лбу и шумно выдыхаю. Перед глазами картинками из прошлого стоят ее лукавый взгляд, звонкий смех, ее игривая, плавная поступь – изящная, словно у дикой кошки. Когда-то в прошлом из-за ловкости и смелости Евы я дразнил ее обезьянкой. Знал, как унижает и раздражает ее это сравнение. Но как еще я мог держать эту девчонку на расстоянии? Одно прикосновение, один поцелуй, и мы вместе упали бы в пропасть.

Теперь опасность миновала. Позади не дни, а годы. Ева, как видно, добилась того, о чем мечтала, – стала пожарным, делает карьеру. Она больше не глупая девчонка, она – молодая девушка, знающая себе цену, и у нее наверняка кто-то есть. А я? У меня ничего. Я все еще не простил себя за то, что отверг ее. Не смог нормально жить с этим дальше и никого так и не впустил в свое сердце.

– Ты опаздываешь, – сообщает Марина, когда я отвечаю на ее звонок.

– Уже подъехал, – отвечаю я и сбрасываю вызов.

А в голове так и стоит картина этого утра. Ева в грязной боевке – уставшая, вспотевшая и невозможно прекрасная. Мне хочется подойти, обнять, спросить, как ее дела, но вместо этого я просто киваю и затем ухожу, продолжая украдкой поглядывать в ее сторону.

И восхищаюсь.

В ней есть все то, что есть в любой другой, у нее обычные, непримечательные черты, но на ее лице они выглядят по-особенному. Никто так филигранно не сочетает в своей внешности силу и хрупкость, и ни одна девушка из всех, кого я знаю, не держится столь величественно и не смотрит на меня с таким вызовом, что по спине пробегает дрожь.

Я все еще вижу ее выпускницей в коротком зеленом сарафанчике, безупречно подчеркивающем зелень ее больших, красивых глаз. Любуюсь водопадом ее гладких, слегка волнистых темных волос, в которые она то и дело запускает пальцы, волнуясь. Скольжу взглядом по ее острым худым плечам и снова чувствую себя уязвимым и слабым. И это ощущение потрясает. Пугает. Да, она меня пугает, ведь я чувствую себя беззащитным перед очарованием Евы.

Я сглатываю и трясу головой, пытаясь отогнать наваждение. Не особо помогает, так как видение всплывает вновь и вновь. Я закрываю машину и иду в ресторан. Марина жестом приглашает меня за дальний столик. Она как всегда безупречно выглядит: молочного цвета строгое платье, легкий шарфик, аккуратные серьги-гвоздики в ушах и капля изысканных духов, аромат которых я чувствую, приближаясь.

– Я заказала тебе пасту с морепродуктами и бокал вина, – сообщает она, едва коснувшись моих губ в коротком поцелуе.

– Спасибо, – благодарю я, натянув улыбку.

Пожалуй, предпочел бы сейчас отбивную, но ее забота мне приятна. К тому же мы редко видимся, и я ценю те моменты, когда Марина находит для нас время в своем плотном графике. Она – карьеристка и неудивительно, что выкладывается по полной на своей новой должности в мэрии. Я и сам постоянно занят на работе, хорошо, что нам вообще удается увидеться пару раз в неделю.

– Как на службе?

Ее вопрос застает меня врасплох, вырывает из тягостных мыслей.

– Все нормально, ничего нового, – отвечаю я, глядя на руку Марины, которой она накрывает мою ладонь. – А у тебя?

Она начинает рассказывать, и я с трудом подавляю зевок. Нам приносят заказанные блюда, и меня накрывает облегчение: можно занять себя едой. Сейчас мы покончим с ужином, поедем к ней, она переоденется в шелковый халатик, я сниму его с нее и трахну ее на холодных и скользких шелковых простынях. Потом сошлюсь на то, что завтра тяжелый день, а мне рано вставать, пожелаю спокойной ночи и свалю, не дожидаясь, пока Марина начнет уговаривать меня остаться. Господи, как же все это теперь меня душит…

– Я нашла чудесную квартирку в центре, – вдруг говорит она. – Недалеко от мэрии, и полчаса до твоей части. Милый вид из окна, ремонт не очень, но чистенько. На первое время подойдет, а потом можно…

Марина не договаривает, потому что я мотаю головой. У меня это происходит почти инстинктивно.

– Что? – Ее глаза округляются.

– Прости, не буду ходить вокруг да около, – с трудом выдавливаю я. Мои руки начинают трястись от волнения и чувства вины. Мне трудно собраться с мыслями, но, видимо, так и бывает, когда ты вдруг осознаешь нелепость того, что еще вчера составляло обыденную картину твоего мира. – Марин, мы совершенно не подходим друг другу.

– В смысле? – Теперь ее голос звучит растерянно.

Я пытаюсь смотреть ей в глаза, но выдержать этот взгляд так же трудно, как лезвие гильотины на своей шее. Меня раздирает пополам. Мне жаль. Я сочувствую ей, но по-другому, кажется, поступить сейчас не могу.

– Нужно было давно тебе сказать, – произношу я, чувствуя себя настоящим чудовищем. – Не уверен, что мои чувства достаточно сильны. Тем более, чтобы съезжаться и жить вместе. Ты точно достойна большего.

– Ты что, предлагаешь мне… расстаться? – произносит она, хмурясь.

– Да, – мне тяжело даются эти слова. – Извини.

– С чего вдруг? – спрашивает Марина после паузы. На ее лице шок, непонимание, и это заставляет меня испытывать чувство вины размером с небоскреб. – Когда это ты понял, что мы не подходим друг другу?!

Выходит чуть громче, чем предполагают правила приличия. На нас оборачиваются гости ресторана, некоторые начинают перешептываться.

– Сегодня, – отвечаю я честно. – Прямо сейчас.

– Разве ты не… мы не… – Она опускает взгляд в стол и трясет головой.

Мне так хочется сказать что-то такое, что успокоит ее, но понимаю, что это бесполезно после того, как я только что самым подлым образом порушил ее планы и разбил ей сердце.

– Посуди сама, нам даже не о чем поговорить. – Мой голос звучит жалко.

Теперь Марина смотрит на меня во все