Преследуй меня - Бьянка Коул

глазами, прежде чем спохватываюсь. Черт бы его побрал. Три дня размышлений о высокомерной самонадеянности Николая Иванова — это слишком много.

Мое внимание привлекает блеск красных губ, и меня переполняет облегчение. Таш стоит у мраморной колонны с шампанским в руке, всем своим видом напоминая королеву общества в красном Chanel.

— А вот и мой любимый сноб в искусстве. — Ее понимающая ухмылка становится шире, когда я приближаюсь. — Ты выглядишь совершенно загнанной, дорогая.

— Мне нужен алкоголь. Побольше. — Я беру бокал у проходящего официанта.

— Ммм. Это как-то связано с тем, что некий русский спрашивал о тебе?

Я давлюсь шампанским. — Кто «Он»?

— О, пожалуйста. — Таш берет меня под руку, уводя нас в более тихий уголок. — Я знаю тебя со времен Колумбии. Ты так хмуришься, только когда кто-то достает тебя. Выкладывай.

— Тут нечего говорить. мистер Иванов — просто клиент, который не понимает границ.

— Великолепный, богатый клиент. — Она выгибает идеальную бровь. — Который, так случилось, наблюдает за тобой прямо сейчас.

— Очень смешно. — Я допиваю шампанское. — Вероятно, он планирует свой следующий враждебный захват власти в логове какого-нибудь злодея.

— Логово злодея? Боже мой. Кто-то насмотрелся слишком много шпионских фильмов. — Глаза Таш озорно блестят. — Хотя, должна сказать, опасная и таинственная атмосфера ему идет.

— Ты ужасна. — Я поджимаю губы. — И меня не интересуют мужчины, которые думают, что могут...

— Кстати, о твоей незаинтересованности... — Таш понижает голос. — Твой русский направляется сюда. Не оборачивайся.

— Прекрати. Я не поведусь на...

— София. — Его глубокий голос пробирает меня до костей.

Каждый мускул в моем теле напрягается. Я придаю своему лицу привычный нейтральный вид, прежде чем повернуться.

Николай возвышается над нами в черном смокинге, который стоит больше, чем моя ежемесячная арендная плата. В его посеребренных волосах отражается свет, а эти стальные глаза пригвождают меня к месту.

— Мистер Иванов, — я горжусь тем, что мой голос звучит спокойно и бескорыстно. — Какой сюрприз. — Я позволяю сарказму задержаться в моем последнем слове.

— Неужели? — Уголок его рта приподнимается. — Кажется, я упоминал, что мой фонд спонсирует это мероприятие.

Ну конечно. Я забыла об этой детали в своем стремлении не думать о нем.

— Наташа. — Он наклоняет голову в сторону моей подруги. — Рад видеть тебя снова.

— Взаимно. — Улыбка Таш — чистая улыбка чеширского кота. — Я как раз рассказывала Софии, как нам повезло, что у нас есть такие преданные покровители искусства.

Я бросаю на нее предупреждающий взгляд, но она невинно распахивает глаза и намеренно делает шаг назад.

— Не позволяй мне прерывать вас, — мурлычет она. — Я вижу кое-кого, с кем мне просто необходимо поговорить.

Предательница.

— Потанцуй со мной. — Это не просьба, но я отказываюсь подчиняться.

— Я не думаю, что это уместно.

— Потому что я клиент? Или потому что ты боишься того, что может случиться?

— Я ничего не боюсь, — парирую я.

— Нет? — Он подходит ближе, и воздух между нами сгущается. — Тогда докажи это.

Я вздергиваю подбородок. — Мне не нужно тебе ничего доказывать.

— Один танец, София. — Он выгибает бровь. — Уверен, что твоя профессиональная этика выдержит три минуты вальса?

— Проблема не в моей профессиональной этике.

— Тогда что же? — Тон его голоса становится глубже. — То, как подскакивает твой пульс, когда я рядом? Или, может быть, это то, как у тебя перехватывает дыхание? Или... — Он наклоняется, его губы почти касаются моего уха. — То, как ты не можешь перестать думать обо мне?

— Ты очень уверен в себе.

— Я уверен в том, чего хочу. — Он протягивает мне руку. — И прямо сейчас я хочу потанцевать с самой красивой женщиной в зале.

— Лесть на меня не подействует.

— Не лесть. Правда. — Его глаза встречаются с моими. — Потанцуй со мной, малышка.

Русское ласковое обращение проскальзывает сквозь мою защиту. Что-то в его взгляде меняется и становится почти нежным.

— Всего один танец, — бормочет он. — Потом ты можешь продолжать притворяться, что ничего не чувствуешь.

Моя рука поднимается сама по себе, ложась в его. Его пальцы смыкаются вокруг моих, теплые и сильные.

— Один танец, — шепчу я. — И все.

Его улыбка — чистое удовлетворение, когда он ведет меня на танцпол. — Посмотрим.

Он притягивает меня ближе, чем того требует соответствующая поза в вальсе. Струнный квартет начинает новую мелодию, и мы двигаемся вместе, как будто танцевали тысячу раз.

— У тебя более легкая походка, чем я ожидал от человека, который бросил балет в шестнадцать лет, — говорит Николай.

Я сбиваюсь с шага. — Как ты...

— Точно так же, как я знаю, что ты предпочитаешь Эрл Грей с медом, а не с сахаром. — Его большой палец рисует узоры на моей спине. — И что прошлым летом ты потратила время на реставрацию картины Вермеера в Амстердаме.

— Ты наводил справки обо мне? — спрашиваю я.

— Я считаю своим долгом знать все о тех, с кем работаю. — Он проводит меня через поворот. — Хотя я признаю, что ты гораздо более очаровательна, чем большинство.

— Это наглость, — отвечаю я.

— Правда? Или это разумно? — Его дыхание овевает мое ухо.

Его пальцы впиваются в мое бедро, и я изо всех сил пытаюсь сохранить самообладание. Гнев из-за его вторжения в личную жизнь борется с жаром, разливающимся по моему телу.

— Ты дрожишь, — шепчет он, касаясь губами моего уха. — Интересно, это страх или желание?

— Ты не можешь просто... — Мой протест обрывается, когда его рука скользит ниже по моей спине.

— Не могу что? Сказать тебе, как вспыхивает твоя кожа, когда я прикасаюсь к тебе? — Его голос понижается до хриплого мурлыканья. — Как я представлял тебя, распростертую на моей кровати, умоляющую о моих прикосновениях?

У меня перехватывает дыхание. — Мы на людях.

— Твое тело знает, что тебе нужно. — Его бедро собственнически скользит между моих. — Упорно сражаешься, чтобы сохранить свой фасад, в то время как тебе до боли хочется подчиниться.

— Прекрати. — Это больше похоже на хныканье.

— Перестань бороться с тем, что тебе нужно. — Его губы очерчивают уязвимый изгиб там, где шея встречается с плечом. — Ты хочешь, чтобы я точно сказал, что я с тобой сделаю. Как я свяжу эти нежные запястья у тебя над головой. Заставлю тебя умолять. Заставлю называть меня папочкой, пока я...

— Мистер Иванов, — выдыхаю я, впиваясь пальцами в его плечо.

— Николай, — поправляет он. — Или папочка. Твой выбор, малышка.

Это безумие. Мы окружены бостонской элитой, и он заставляет меня намокнуть от возбуждения, используя только свои слова.

— Ты так мило краснеешь. — Его рука обхватывает мою поясницу, кончики пальцев дразнят изгиб моей задницы. — Ты представляешь себе это, не так ли? Как хорошо ты будешь выглядеть, надев только веревку и мои