На тысячи осколков - Елена Сокол

словно огнем обожгло. Зажмурившись от боли, я вытерпела секунд десять, не больше. Этого хватило, чтобы морозную гладь растопило тепло моей ладони. Отняв руку от окна, я уставилась в получившийся просвет. Светлые дома с коричневыми крышами тонули в белом покрывале снега. Некоторые из них походили друг на друга, как близнецы. Например, вон тот узкий дом – наискосок, совсем как наш. Смешные окошки, разбитые на мелкие секции, темная дверь и чердак. Больше рассмотреть не удавалось, дом совсем занесло снегом.

Покончив с какао, я легла на постель и надела старые папины наушники. Они давно были сломаны, но меня это не беспокоило. Мне нравилось слушать тишину. Хочешь – представляешь шум волн на теплом побережье, хочешь – глубокий и низкий папин смех.

Интересно, я когда-нибудь смогу снова стать нормальной, как все?

* * *

– Мы всегда рады новичкам! – Директриса Анхем широко улыбнулась и убрала с лица темную прядь. – Особенно таким талантливым, как ты, Герда. Наш школьный хор входит в список десятка лучших в стране. Уверена, для тебя найдется там местечко. Я переговорю с руководителем…

– Я не хочу в хор, – выдавила я. – Не нужно. Спасибо.

– Но… – Она вопросительно посмотрела на меня, затем в документы.

– Я не пою.

Мне стало тяжело дышать, щеки вспыхнули. Эти слова было трудно произнести вслух.

– Странно. – Анхем нахмурилась. – Должно быть, ошибка в твоем личном деле. Тут сказано, что ты…

– Да. Я выиграла конкурс. Но это было пять лет назад.

Как будто в другой жизни. Но этого я уже не стала говорить.

– Понятно. – Она посмотрела на меня из-под ресниц. – Ну, как скажешь.

– Я могу идти?

– Да, можешь идти. Твой класс сейчас занимается в тринадцатом кабинете. Думаю, ребятам будет интересно познакомиться с тобой.

– То есть… – я кашлянула, – мне идти в класс? Прямо сейчас?

– Да. Зачем ждать? – пожала плечами директриса.

– Но… у меня даже учебников нет.

– Ничего страшного. Один день обойдешься и без них. – Она взглянула на часы. – К двенадцати придет библиотекарь и выдаст тебе комплект. Заодно получишь у куратора ключ от своего шкафчика.

– Но…

Анхем встала.

– Пойдем, провожу тебя в кабинет. С этими ребятами ты будешь проводить большую часть своего времени. Конечно, у всех вас будут разные факультативы, но две трети учебных часов вы будете одной дружной семьей. – Она похлопала меня по плечу. – Не волнуйся, тебе у нас понравится!

– Не сомневаюсь, – обреченно выдохнула я.

Путь в нужный кабинет казался бесконечным. Я ловила на себе взгляды учеников в коридорах и краснела еще больше. Мой джинсовый сарафан с белой водолазкой, полосатые колготки и красные ботинки смотрелись глупо и по-детски на фоне их строгих жакетов и брюк со стрелками. Я ведь не думала, что меня сразу потащат в класс, чтобы представить ученикам! Мне хотелось от стыда провалиться под землю.

– Минутку внимания! – громко сказала директриса, войдя в кабинет и буквально протащив меня за собой. – Ребята, это ваша новая одноклассница, Герда Тюр!

Я медленно подняла взгляд. На меня смотрели несколько десятков пар глаз. Новый вдох дался с еще большим трудом.

– Ну, поздоровайтесь же! – выразительно глянула на них Анхем.

– Приве-е-ет, – протянули они, разглядывая мои колготки.

Дальше все было как в тумане. Я прошла меж рядов. Все столы были одиночными. Села за свободный и сцепила руки в замок. Ребята шептались, оборачивались, сверлили меня взглядами. Директриса ушла, и учитель продолжил урок. А я думала только об одном: почему время нельзя отмотать назад, чтобы что-то исправить? Тогда с папой все было бы в порядке, и мне не пришлось бы переезжать и переживать эти унижения.

* * *

– Нужно надавить.

– Что?

Я уже пять минут торчала в коридоре возле шкафчиков и не могла открыть нужный. Ключ вроде подходил, но шкафчик никак не хотел поворачиваться.

– Нужно слегка надавить, – сказал темноволосый паренек в сером пиджаке, из-под которого выглядывала яркая футболка. – Вот так. – Он положил на дверцу свою ладонь.

И замок поддался.

– Спасибо, – растерянно сказала я, повернув ключ.

– Обращайся, – подмигнул он и исчез в толпе.

Я даже не успела узнать его имя.

Ну и ладно. У меня нет цели заводить тут знакомства в первый же день. Я посмотрела на шкафчик. Какой-то он неухоженный: пыльный, дверца немного отогнута и даже поцарапана. Похоже, мне достался самый уродливый. Я потянула дверцу. Внутри лежал фантик от конфеты, выцветший билет на автобус и что-то блестящее. Валентинка?..

Я машинально огляделась по сторонам. Кажется, никому не было до меня дела. За полдня мои полосатые колготки примелькались, и все привыкли, что в школе появилась новенькая.

Я осторожно взяла сердечко. Несколько блесток с него осыпалось и попало на мою одежду. Я еще раз бросила взгляд через плечо. На меня по-прежнему никто не смотрел.

Кай

13 февраля

Вечер

Я вернулся домой и сразу бросился на кровать. Разрыдаться не получилось. Бёрге жалобно гавкнул, испугавшись, что я пролетел мимо него, не обратив внимания.

Через некоторое время я сполз с кровати и почесал Бёрге за ушками. Тебе, малыш, я сердце не разобью.

Неплохое начало зимних каникул у меня получилось: опозорился в школе, обиделся на друзей, потерял любовь, не успев обрести. Спасибо, было интересно.

Найти себе место в маленькой комнате, когда ты в стрессе, очень сложно. Переодевшись в огромное серое худи и спортивные штаны, я забрался на подоконник и попытался смотреть вдаль. Но окно было покрыто тонким ледяным узором. Почему зима такая красивая, но опасная? Как Эмилие.

Я приложил указательный палец к окну. Мороз покалывал палец через стекло, но я оказался сильнее – на нем появился глазок, через который я мог разглядеть улицу. За окном медленно падали снежинки. Похожие на цветы или звезды. Каждая была индивидуальна. И идеальна. А я – как все герои сопливых фильмов от «Нетфликса». Вместе взятые. Нужно только включить какой-нибудь трек Тейлор Свифт и страдать, укутавшись в плед. Банальность.

Если бы эти снежинки не таяли! Я бы лег на землю и позволил им меня укрыть. И тогда я превратился бы в ледышку, у которой нет чувств, а снег стал бы мне одеялом.

Я посмотрел на Бёрге, который следил за мной, приоткрыв один глаз. Может, ее отказ холодом дошел до моего сердца, но оно только наполовину стало ледяным. В мире еще есть что любить. Правда же?

– Афф! – чихнул Бёрге, словно подтверждая мои мысли.

– Согласен, – сказал я и переполз обратно на кровать.

Грустить без музыки и