Нора Робертс - Отчаянный шантаж

Ему же лиловый цвет казался очень сексуальным… месяца три. Потом он выкрасил комнату в ослепительно-белый, подчеркнув белизну черно-белыми фотографиями в черных рамках. Вечные поиски, ухмыльнулся Филип. А в конце концов, примерно за год до отъезда в Балтимор, он снова выкрасил стены в нежно-зеленый.

"Родители были правы с самого начала, – подумал Филип. – Они практически всегда были правы».

Они подарили ему эту комнату в этом доме, в этом городке. Они хотели подарить ему новую жизнь. Он даже не пытался облегчить их задачу. Первые три месяца прошли в жестокой схватке характеров. Он добывал наркотики, затевал драки, крал выпивку и, совершенно пьяный, пошатываясь, вваливался на рассвете в дом.

Теперь Филип понимал, что просто испытывал Куинов, провоцировал вышвырнуть его вон. «Ну, давайте, – думал он. – Вы все равно со мной не справитесь».

Однако они справились. И не просто справились, а создали его заново.

«Я поражаюсь, Филип, – сказал как-то отец, – почему ты так целеустремленно губишь хорошие мозги и хорошее тело. Почему ты позволяешь мерзости победить?»

Филипу в тот момент было не до размышлений. Его дико тошнило, а голова раскалывалась от герой нового и алкогольного похмелья. Рэй сунул его в лодку, сказав, что хорошая морская прогулка прочистит ему мозги. Филип перегнулся через поручни и в судорогах освободился от остатков ядов, которыми накачался накануне.

Ему тогда только-только исполнилось четырнадцать.

Рэй бросил якорь в узком проливе, вытер Филу лицо, протянул банку холодного имбирного эля.

– Сядь.

Фил не столько сел, сколько рухнул на скамью, вцепившись в банку дрожащими руками. В животе забурлило от первого же глотка. Рэй сел напротив, сложил на коленях сильные руки. Его седые волосы развевались на легком ветру, а глаза, яркие синие глаза, смотрели на Фила задумчиво и участливо.

– Мы дали тебе время сориентироваться, и Стелла говорит, что физически ты вполне окреп. Ты здоров и силен… хотя, если будешь продолжать в том же духе, это ненадолго.

Рэй поджал губы и замолк, глядя куда-то мимо Филипа. Стоял чудесный осенний день. Деревья уже сбросили листву и не заслоняли высокое чистое небо. В пожелтевшей траве, как статуя, замерла цапля. Легкий бриз чуть рябил спокойную гладь воды.

Мужчина непринужденно раскинулся на скамье, явно наслаждаясь тишиной и пейзажем, а мальчик, ссутулившийся и побледневший, настороженно следил за ним.

– Перед нами несколько путей, Фил, – наконец сказал Рэй. – Мы можем действовать жестко. Можем посадить тебя на короткий поводок, не спускать с тебя глаз и надирать задницу каждый раз, как ты срываешься, а это твое обычное состояние.

Рэй достал удочку, нацепил на крючок наживку.

– Или мы можем просто признать неудачу этого небольшого эксперимента и вернуть тебя в государственную исправительную систему.

Филип сглотнул подступившую к горлу желчь с очень сильным привкусом страха.

– Мне наплевать. Я ни в ком не нуждаюсь.

– Еще как нуждаешься, – миролюбиво возразил Рэй, закидывая удочку. – Если ты вернешься в систему, ты там и останешься. Через пару лет это уже не будет исправительное заведение для малолеток. Ты окажешься в одной камере с преступниками, которым очень понравится твое красивое личико. В один прекрасный день какой-нибудь громила с мясистыми ручищами подстережет тебя в душе и сделает своей бабой.

От нарисованной Рэем картины Филип, до сих пор лишь отчаянно тосковавший по сигарете, покрылся холодным потом.

– Я могу о себе позаботиться, – буркнул он.

– Сынок, они пустят тебя по кругу, и ты прекрасно это понимаешь. Ты будешь уговаривать их, будешь отбиваться, но ничто и никто не спасет тебя от этой участи. До этого момента твоя жизнь была дрянной, но не по твоей вине. С этого момента ты сам отвечаешь за все, что случится с тобой.

Рэй снова погрузился в молчание. Зажав удочку коленями, он вытащил из ящика-холодильника банку пепси, не спеша сорвал крышку, глотнул.

– Мы со Стеллой что-то увидели в тебе. Так нам казалось… И сейчас кажется. Однако, пока ты не приложишь собственных усилий, мы никуда не продвинемся.

– А вам-то какое дело? – огрызнулся Фил.

– В данный момент затрудняюсь ответить. Может, ты и не стоишь наших забот. Может, все закончится тем, что ты снова станешь воровать или торговать наркотиками.

Целых три месяца Фил спал в чистой постели, регулярно питался, в его распоряжении была куча книг, и он мог удовлетворить свою тайную страсть к чтению. От мысли, что все это он потеряет, к горлу снова подступила желчь, но он как можно равнодушнее пожал плечами:

– Обойдусь.

– Если это все, чего ты хочешь, дело твое, правда, у тебя есть выбор. Здесь у тебя дом, семья. Ты можешь кое-чего добиться в жизни. Или можешь и дальше катиться по своей дорожке.

Рэй вдруг наклонился к Филипу, и мальчик приготовился к удару, сжал кулаки, чтобы ответить ударом на удар, но Рэй лишь вздернул рубашку Филипа, обнажив багровые шрамы на его груди.

– Ты можешь вернуться к этому.

Филип увидел в глазах Рэя сочувствие и надежду… и свое отражение. Только он увидел себя не сидящим в чистой лодке в новой рубашке, а истекающим кровью на грязной улице, где человеческая жизнь не стоила и десяти центов.

Усталый, испуганный, Филип опустил голову, обхватил ее руками.

– Ради чего вы все это делаете?

– Ради тебя, сынок, – Рэй пригладил рукой непокорные волосы Филипа. – Ради тебя.

Конечно, Фил не изменился мгновенно после этого разговора, но он начал меняться. Родители заставили его поверить в себя, несмотря на все его сопротивление. Для него стало делом чести хорошо учиться и ничем не осрамить Рэя Куина.

И теперь Фил считал, что потрудился неплохо. Он глубоко похоронил того уличного мальчишку. Он сделал блестящую карьеру, у него прекрасно обставленная собственная квартира в небоскребе с потрясающим видом на Внутреннюю гавань и гардероб, соответствующий и тому, и другому.

Похоже, вновь оказавшись в этой комнате со светло-зелеными стенами, крепкой старой мебелью и окнами, выходящими на лес и болото, он завершил очередной жизненный цикл… на этот раз ради Сета.

Глава 2

Филип стоял на носовой палубе яхты, которую заказчик, явно лишенный воображения, собирался окрестить «Морской нимфой». Фил лично отпахал две тысячи часов, воплощая чертежи в эту изящную красотку, сияющую на сентябрьском солнце лакированным тиковым деревом и надраенными медными деталями.

Яхта не только красива, но и надежна, размышлял Фил. Предложенный Этаном старинный метод соединения планок внахлестку без капельки клея, конечно, добавил работы, зато получилось настоящее чудо. И внутренняя отделка не уступает внешнему виду, но это в основном заслуга Кэма. В уютной каюте со встроенными шкафами из натуральной древесины и уголком-камбузом четырем путешественникам не придется все время натыкаться друг на друга… и модный врач-ортопед из округа Колумбия сполна заплатит за каждую минуту вложенного труда.