Все еще будет (СИ) - Чардымова Ирина

— От какой квартиры? У тебя нет квартиры, это квартира Андрея, была, он её продал. У тебя здесь ничего нет, так что лучше уезжай отсюда и чем дальше, тем лучше! — дала она мне «добрый» совет.

— Да, — усмехнулась я, — ловко же вы всё провернули! Шакалы!! — я стукнула кулаком по стене. — Но вы ещё пожалеете об этом! Все! Так и передайте своим предателям! Стрелецкая на свободе, и вам не будет покоя! Можете им так им передать! — я резким движением прижала её к стене. — Я найду и верну свою дочь!!! А они ещё об этом пожалеют! Клянусь! — а затем резко оттолкнула её и пошла прочь.

Женщина ещё что-то пыталась мне сказать, но я её уже не слышала. Слёзы душили меня, а боль рвала мою душу в клочья. Я, конечно, понимала, что меня предал Андрей. Что я влюбилась в него как дура, а он воспользовался этим и предал меня. Но я никак не могла смириться с предательством подруги. Мы же росли вместе, были как сёстры. Я верила ей как себе, считала единственным родным человеком после дочки, а она меня предала. Почему? За что? Что я ей такого сделала, что она вместе с Андреем лишила меня всего?!

Глава 7

Когда я стала спускаться вниз, навстречу мне стала подниматься шикарная дамочка. Она проронила в мой адрес какую-то гадость, типа: «Развелось бомжей!», поздоровалась с Анной Сергеевной и, отперев дверь в мою бывшую квартиру, вошла внутрь. Через пару минут туда вошли так же её муж и сын.

А я вышла из подъезда и направилась прочь, лишь напоследок взглянув на окна дома, где горел приветливый и родной огонёк, ставший в одночасье чужим и далёким. Как и весь этот город, где я родилась, где когда-то я была так счастлива! И где меня так жестоко предали!

Господи! Почему они у меня всё забрали? Почему лучшая подруга и любимый человек так со мной поступили? Они лишили меня дома, работы, прошлого: они лишили меня жизни! Ну, кто я теперь? Уголовница! Женщина, отсидевшая пять лет в тюрьме. Я никому не нужна, мне не к кому и не куда пойти! Я осталась совсем одна!

Обдумывая всё произошедшее, я бесцельно бродила по городу, когда-то родному и близкому сердцу. А теперь я здесь совсем чужая. Я должна уехать отсюда, чтобы начать новую жизнь. Но перед этим мне нужно навестить могилы моих родных. Они единственное, что у меня сейчас осталось! Хотя они ничего мне не скажут, не помогут, но именно им я смогу рассказать все без утайки, выплакаться, пожаловаться, излить в слезах свою боль, чтобы затем похоронить эту историю навсегда!

Я купила несколько искусственных цветов и отправилась на кладбище.

— Вот я и пришла к вам, мои родные, — тихо, захлёбываясь слезами, прошептала я, едва подойдя к могилам, находящимся совсем, рядом друг с другом. — Простите, что так долго не приходила.

Да видимо за эти пять лет к ним вообще никто не приходил. Потому что могилы были в запущенном и не прибранном состоянии. В вазах стояли давно выцветшие цветы. А могилы скрыла под собой многолетняя листва. Попросив у сторожа инвентарь, я стала прибираться. Закончив, я поставила в вазы новые цветы, а затем села рядом на скамеечку и тихо сказала:

— Ты прости меня, Лёшенька, но не уберегла я нашу доченьку. Забрали её у меня и увезли далеко, далеко, — я утёрла лицо сырым от дождя рукавом. — Но я найду её, клянусь тебе! она будет со мной! А они все ещё дорого заплатят мне за всё!

Ещё немного посидев на скамейке около могил, я пошла прочь.

* * *

Я твёрдо решила уехать из города, где со мной так жестоко обошлись, прекрасно понимая, что работу мне там было не найти. Но где-то в глубине души, я всё-таки надеялась на чудо, в связи, с чем и отправилась в родную школу, надеясь найти там хоть какую-то, пусть и временную работу.

— Прости, Лиза, но я ничем не могу тебе помочь, — ответил он, виновато потупив взгляд. — Ты только что из мест лишения свободы.

— Но я же не прошусь к вам в учителя, — попыталась возразить я, — я согласна на любую работу. Уборщица, дворник.

— Нет, Лиза, нет, — он подошёл ко мне. — Я тебя прекрасно понимаю девочка, — он взял меня за руки, — и не верю, что ты была виновна в том, за что сидела. Но факт, есть факт. В школе тебе не место. Меня и так сместить хотят, а на моё место какого-то иногороднего поставить. Ну, вот скажи, нужна ему наша школа и наши ученики? — спросил он меня, а затем сам же и ответил. — Конечно, нет! У меня, Лизонька, проверка за проверкой. Поэтому взять я тебя точно не смогу. Городок у нас маленький, все друг друга знают.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Но что мне теперь делать? Куда идти? — спросила я у него, хотя ответ он знал, так же как и я, а точнее не знал. — Мне нужно вернуть дочь, а для этого нудно устроиться на работу.

— Тебе нужно уехать и чем дальше, тем лучше. — Предложил он. — Вот держи, — он взял кошелёк и достал оттуда некую сумму денег. — На первое время тебе хватит, пока подходящую работу не найдёшь.

— Ну что вы, не нужно, — попыталась отказаться я.

Конечно, деньги мне сейчас были очень нужны, но брать их у него мне не хотелось.

— Бери, бери! — он настойчиво вложил купюры мне в руку.

— Но я не знаю, когда смогу отдать, — я виновато посмотрела на него.

— Не нужно отдавать, — ответил он. — Это самое малое, что я сейчас могу для тебя сделать. А сейчас иди!

Я по-родственному обняла и поцеловала мужчину, он по отцовский меня утешил. Затем мы попрощались, и я вышла.

* * *

Больше я решила не испытывать судьбу, поэтому отправилась на автостанцию, купила билет на автобус, идущий в неизвестность, и отправилась в путь.

Мой выбор пал на небольшой посёлок, в котором, было, всего лишь пять многоэтажных домов и несколько десятков частных секторов. Но главное, в нём была работа, о чём большими буквами вещало объявление на деревянной остановке.

Сразу же, как только я сошла с автобуса, то сразу же направилась в кантору местного совхоза. Женщина из отдела кадров не решилась взять меня на работу, в связи с моей судимостью, поэтому попросила дождаться их председателя, сказав, по секрету, что работа у них для меня есть. Я прождала около часа, прежде чем приехал начальник.

— Людочка, зайди, — проронил он секретарше, уходя к себе в кабинет.

Девушка послушно последовала за ним. Дверь в кабинет была немного приоткрыта, поэтому я смогла услышать их разговор. Сначала он дал ей несколько указаний, приказав выполнять. Она спокойно его выслушала, но прежде чем уйти, сообщила обо мне.

— Для этого у нас есть отдел кадров! — выругался он.

— Она бывшая заключённая, поэтому Ольга Анатольевна побоялась взять её на работу без вашего согласия, — объяснила ситуацию Людочка.

— Но причём здесь я? Я не ангел-спаситель! Так что передайте ей, что у нас нет места для заключённых.

— Так и передать? — переспросила Людочка.

— Да, именно так. — Он сурово посмотрел на неё. — Всё! Иди!

Когда женщина вышла, я сразу же подошла к ней.

— Но у вас же есть работа, — жалобным тоном обратилась я к ней.

— Вы всё слышали сами, с ним бесполезно спорить, — сочувственно проговорила она, усаживаясь за свой стол.

Услышав отказ, я медленно поплелась на выход, но затем резко повернулась обратно, пулей влетев в кабинет председателя. Секретарша бросилась вслед за мной. Как только мы все втроём оказались в одном помещении, воцарилась тишина.

— Это она? — спросил мужчина у Людочки, тем самым, нарушив уже порядком надоевшую тишину.

Девушка молча кивнула, виновато потупив взгляд.

— Хорошо, Люда, оставь нас!

Она молча вышла, плотно закрыв за собой дверь и, тем самым, оставив нас с начальником наедине.

— Что ж, садись, — он указал мне на стул.

— Спасибо, я уже насиделась! — резко ответила я, тут же обругав себя.

— Я хотел сказать, присаживайся, — не скрывая смеха, поправился он. Я молча села, а он продолжил: — Значит, тебе нужна работа? Но вот только помочь я тебе ничем не могу, у меня принцип: «Не брать на работу бывших заключённых!».