Притворись моей женой - Айрин Лакс

Ознакомительный фрагмент

Чувствую себя ещё меньше, чем я есть на самом деле, и вдыхаю горьковатый запах его парфюма с нотками ветивера. Надо бы абстрагироваться от его близости, но не получается.

Власов всегда был красивым. Даже когда только переехал в этот город и появился в нашем классе. С невероятной копной волос на голове, которые он собирал в длинный хвостик чёрной резинкой. Потом он состриг свои небрежные патлы, и это только пошло ему на пользу.

А сейчас Родион и вовсе превратился в жутко привлекательного и сексуального мужчину, притяжению к которому сложно противостоять. Рослый, плечистый, со стальными мышцами и фигурой атлета, угадывающейся под дорогим офисным костюмом. Намётанный глаз фитнес-инструктора сразу отмечает, что Родион ходит в тренажёрный зал не красоваться в зеркалах, а реально заниматься спортом.

Выглядит он привлекательно, и стоит добавить к этому ещё и немалое состояние. Потому что на запрошенную мной жутко нелепую и огромную цену он согласился, не раздумывая. Одним словом, мечта, а не мужчина. Вздыхаю незаметно и пытаюсь отделаться от мыслей о Родионе. Получается плохо. Потому что воздух в автомобиле пропитан резким мужским парфюмом. Я изредка поглядываю на профиль…

Раньше, в школе, Родион мне жутко нравился. Наверное, он и был моей первой, болезненно-острой и безответной любовью. Тем больнее было слышать насмешки, запущенные в массы объектом моей влюблённости…

Родион… Чёрт! Он же стал моим ночным кошмаром. Иногда во снах его красивое лицо становилось ближе и ближе, и казалось, что он наклоняется только для того, чтобы поцеловать меня. А потом, зависнув в паре сантиметров от моего лица, полные губы Родиона изгибались в усмешке. Улыбка превращалась в насмешливый оскал, а губы так нравившегося мне мальчика выталкивали изо рта мерзкое прозвище вместе со зловещим и громким хохотом.

Да, всё это осталось в прошлом, я этим уже переболела и почти не вспоминаю о былом. И по-хорошему сейчас мне следует бежать от Родиона без оглядки, а не соглашаться на участие в его сомнительных авантюрах!

Я столько натерпелась из-за его насмешек и клички, придуманной им. Меня, бывало, обзывали в школе из-за полноты, но всегда беззлобно и никогда не травили. А после того, как Родион прилепил мне прозвище «Pac-man», мои будни в школе превратились в сплошной ад. В особенности после того концерта. Потом меня везде встречали громогласным «Pac-man поёт!»

Всего на мгновение вспоминаю, каково мне было тогда, а ладошки покрылись холодным потом. Осторожно вытираю их о джинсы, чуть нахмурившись.

Тогда я просто перестала появляться в школе, прогуливая её. Потом начались попытки не есть. Но не есть было невозможно, и я встала на скользкий путь, вызывая рвоту. Прогулы в школе… Булимия… Я стала психованной и озлобленной, теряя вес чересчур быстро. Родители и без того собирались переезжать в другой города, а моё состояние только подстегнуло их намерения. Потом была анорексия, долгие походы по больницам, психологам и попытки вернуться к нормальному образу жизни… Многочисленные медицинские обследования. Именно тогда и выяснилось, что полненькой я была из-за нарушенной работы каких-то желез, а неправильное питание было катализатором…

Чёрт! Я уже избавилась от всего этого! Я привлекательная стройная девушка с фигурой «фито-няшки», у меня собственный фитнес-центр в соседнем городе… Но я до сих пор подсчитываю в уме калории, прежде чем съесть что-то, сразу же прикидывая, какие комплексы упражнений помогут сжечь съеденное.

И я не пою. Когда я училась в школе, я мечтала стать певицей. У меня до сих пор красивый чистый голос. Но теперь я пою только в душе или когда нахожусь совершенно одна. Не могу заставить себя спеть даже простенькую песенку перед кем-то: накатывает паника и сжимает горло, а в ушах толпа скандирует: «Pac-man поёт!»

Во всём виноват Родион Власов! Надо бы уносить ноги, но чёрт… мне нужны деньги. Особенно сейчас, после развода. Когда пришлось выкупать долю мужа, чтобы фитнес-центр полностью стал моим. Это съело все мои сбережения, пришлось взять кредит, а если принять во внимание имеющуюся ипотеку и внезапно возникшие проблемы с бизнесом… Попросту говоря, я хотела немного сэкономить на поставке дорогостоящего оборудования и «лоханулась», связавшись с мошенниками. Деньги были заплачены немаленькие, а оборудования я так и не увидела. До сих пор.

Проблем и без того выше крыши. А тут ещё и свалившееся сомнительное наследство в виде бабушкиной антикварной лавкой… Бабуля оформила на меня завещание ещё при жизни и настоятельно просила не продавать уютный магазинчик, мол, это дело всей её жизни и память целого поколения. Конечно-конечно… Я появилась здесь только спустя пару месяцев, обнаружив неприметную лавочку, прилепленную к пустующему зданию. Раньше здесь было оживлённо, а сейчас – почти пустырь и покупателей, разумеется, ни одного. Но внутри бабушкиной лавки было до сих пор очаровательно… Много милых сердцу вещиц, старых и каких-то невероятно трогательных. Зайдя в лавку бабули, я словно перенеслась назад в прошлое.

Когда я была маленькая, я частенько приходила к бабушке в лавку и чувствовала себя словно в магазинчике волшебных вещиц. А бабушка с мундштуком, зажатым между ярко-накрашенных губ, представлялась мне жутко загадочной, но немножко вредной колдуньей. Очарование лавки было настолько сильным, что, когда начались проблемы в школе, я вместо того, чтобы идти на занятия, приходила к бабуле и тихонько сидела у неё, почитывая книжки и разглядывая старые вещи. Большинству из тех вещиц не было места в современном мире, они там не прижились. А в ту пору я себе казалась точно такой же – выброшенной за борт ненужной вещью. И чувствовала себя значительно лучше среди несуразных, но очаровательных мелочей. Бабуля не ябедничала родителям, что я прогуливаю. А когда они узнали, что бабуля была в курсе моих прогулов и даже косвенно меня покрывала, то разругались с ней в пух и прах.

– Танечку надо лечить, а ты, мама, ей потакаешь! – твердили родители в один голос.

Бабуля, как сейчас помню, затянулась сигаретным дымом и выпустила эффектную струю сизого дыма в воздух:

– Лечить надо не Танечку, а вас. Запустили ребёнка. Болезнь у вас всех вот тут, – постучала бабушка по голове и усмехнулась.

В общем, мама с папой завыли, словно сирены на полицейских машинах, оскорбились и с бабулей потом долго не общались. А все следующие разговоры состояли только из дежурных поздравлений с крупными праздниками.