Месть, которую ты ищешь (ЛП) - Лоррейн Трейси

Несколько парней, которые знают, кто я такой, вздыхают, один из них, в частности, за плечами Луки, выглядит готовым убить меня прямо здесь, на месте — что вполне справедливо после того дерьма, через которое я заставил пройти его сестру.

— Ты лжёшь, — бормочет сквозь зубы Лука, когда его закадычный друг и брат-близнец встает рядом с ним.

Улыбаюсь Леону, хотя это совершенно неискренне. Я не собираюсь дружить ни с одним из этих придурков.

Я здесь по одной единственной причине.

Чтобы играть в гребаный футбол.

Меня заметили во время моей первой попытки в выпускном классе. Наша команда, возможно, была за гранью ужаса, но я нет. Я был лучшим, что видели «Харроу-Крикские Разрушители» за очень долгое время, но даже при том, насколько хорош, моё мастерство вряд ли сможет заменить целую команду.

Я старался изо всех сил, и игра стала лучше, когда Кайл, мой младший брат, присоединился к нам. Но все равно мы не смогли превратить оставшийся похмельный мусор, который окружал нас на каждой тренировке, в настоящую команду победителей.

Но без достаточного количества баллов для выпуска я не смог принять свое место в «Пантерах» в прошлом году. Так что пересдал год и был готов переехать в Мэддисон, пока мой младший гребаный брат не оказался за решеткой.

Но, думаю, как говорится, всё происходит по какой-то причине, потому что здесь я собираюсь претендовать на свое законное место рядом с близнецами Данн в качестве основного принимающего команды. Уверен, что многие парни, которые сейчас смотрят на меня, отдали бы за это свое левое яичко.

— Разве? — спрашиваю я, бросая сумку на скамейку передо мной и расстегивая толстовку, чтобы показать свою майку «Пантер» под ней.

— Т-ты не можешь просто так появиться. Это так не работает.

— Возможно, не в твоем мире. Но в своём я нахожусь именно там, где и должен быть.

Повернувшись к нему, я обнаруживаю, что губы Луки сжаты в тонкую линию, мышцы на шее и плечах напряглись до такой степени, что я задаюсь вопросом, могут ли они лопнуть, и его кулак сжат, готовый нанести удар, который, знаю, он отчаянно хочет нанести уже несколько лет.

Моя улыбка становится шире, когда я смотрю ему в глаза.

Делаю шаг ближе и клянусь, что все вокруг нас делают глубокий вдох, готовясь к тому, что мы столкнёмся друг с другом.

— Ты случайно не знаешь, какой шкафчик мой? — невинно спрашиваю я.

— Этого, бл*дь, не случится… — Его слова обрываются, когда дверь в другом конце длинной комнаты распахивается и ударяется о стену.

В то время как некоторые другие парни вокруг нас возвращаются к тому, что они делали до того, как я вошел и прервал их, Лука и Леон не двигаются, и я тоже. Скорее ад замёрзнет, прежде чем я спасую перед гребаными близнецами Данн. Ну и что, что их папочка — бывший игрок НФЛ. Ну и что, что у них больше денег, чем я могу представить.

— Отлично, вижу, вы познакомились с новым принимающим.

Глаза Луки сужаются до щелочек, прежде чем он поворачивается к тренеру.

— Да, насчет этого… — Лука направляется к нему. — Вы знаете, кто он?

В раздевалке снова воцаряется тишина, большинство из парней, вероятно, хотят знать ответ на этот вопрос.

— Да, лучший принимающий в штате. Без обид, Данн, — говорит он, бросая быстрый взгляд на Леона.

— Мне плевать, насколько он хорош, он не должен быть здесь, — рявкает Лука, следуя за тренером, когда тот поворачивается к своему офису.

— Не тебе решать, Данн, — отчитывает он. — Тащите свои задницы в спортзал, дамы. Ваши мышцы не укрепятся сами по себе. — По его слову все бросаются в бой. — Ледженд, — зовёт тренер, приподнимая подбородок в знак приветствия. — Рад видеть, что ты чувствуешь себя лучше. Добро пожаловать в команду, сынок.

Я улыбаюсь ему, это самая искренняя улыбка, которую кому-либо показывал за довольно долгое время.

Может, многие и не хотят меня здесь видеть, но, чёрт возьми, я уже чувствую себя здесь как дома, как никогда за последние годы, даже с ненавистными взглядами, которые всё ещё бросают на меня некоторые, в основном Зейн Хантер.

4

ЛЕТТИ

Все кажется другим, когда я просыпаюсь на следующее утро. Я чувствую себя легче, стеснение в груди, к которому я слишком привыкла, немного уменьшилось.

Ребята отвели меня в гриль-бар за пределами кампуса, и мы провели вечер, смеясь и болтая. Это был самый нормальный вечер за очень долгое время.

Каждый раз, когда один из них заставлял меня смеяться, я чувствовала, как стресс от моего прошлого начинал таять. Это было такое освобождающее чувство после того, как я так долго тонула под тяжестью груза.

Включив прикроватную лампу, оглядываю свою комнату. Обстановка напоминает мою комнату в общежитии в Колумбийском университете, и это немного успокаивает. Стены грязно-белые, с отметинами там, где предыдущий жилец, должно быть, вешал плакаты. Помимо двуспальной кровати, на которой я свернулась калачиком, есть единственный шкаф, комод и письменный стол. Плюс, и я понятия не имею, как маме удалось заполучить её в последнюю минуту, еще и с отдельной ванной комнатой.

Снова сворачиваюсь калачиком и думаю о том, каким невероятным был вчерашний день. От встречи с Лукой и Леоном, моих занятий, моих соседей по комнате, до возможности действительно быть счастливой здесь.

Я не могу стереть улыбку с лица, когда, наконец, сбрасываю простыни и бреду в ванную. Кафельный пол словно лед под моими босыми ногами, и я подпрыгиваю на месте, пока чищу зубы и жду, пока душ согреется.

В ту секунду, когда готова к новому дню, я без колебаний открываю дверь и присоединяюсь к тому, кто уже хлопочет на кухне за завтраком. Запах жареного бекона слишком силен, чтобы устоять.

— Доброе утро, — напевает Вайолет со своего места у плиты.

— Доброе утро.

— Надеюсь, ты голодна. — Мой желудок урчит как по команде.

— Ты даже не представляешь.

Паника вспыхивает во мне, когда я осматриваю себя, но я быстро успокаиваюсь, потому что никто здесь не знает, что я на два размера меньше, чем всегда, из-за стресса прошлого года.

— Возьми себе кофе, завтрак будет готов через несколько минут.

— Я могу помочь, — предлагаю я, направляясь к кофеварке.

— У нас есть график готовки. Ты завтра и в пятницу. Ребятам везет в течение сезона, но мы заботимся о том, чтобы они наверстали упущенное, как только все закончится.

— Ты предполагаешь, что я умею готовить?

— Тебе не обязательно готовить. Купи коробку хлопьев, если хочешь, закажи что-нибудь. Просто ты отвечаешь за завтрак в эти дни.

Я улыбаюсь ей, наслаждаясь тем, что шестеро ребят взаимодействуют как хорошо смазанная машина. Если бы знала об этом до того, как переехала, я, возможно, испугалась бы присоединиться к ним, но они приветствовали меня так, будто я всегда была здесь, и я не могу быть более благодарной за это.

Они — семья, в которой я не знала, что нуждаюсь, и это всего лишь второй день.

Я потягиваю кофе, когда к нам присоединяются Элла и Мика, и Вайолет начинает накрывать на стол.

— Значит, все еще здесь? — шутит Мика.

— Да, вы не так уж сильно напугали меня вчера вечером.

— А я-то думал, что шутки Уэста и Брэкса могли бы тебя прикончить.

Я смеюсь, вспоминая некоторые из их худших фраз прошлым вечером.

— Они безвредны.

— Есть несколько разбитых сердец, гуляющих по кампусу, которые, вероятно, не согласятся с тобой.

Я закатываю глаза.

— Футболисты. Я знаю о них все. — Я думаю о Луке и его отношениях с женщинами за те несколько лет, что мы знакомы.

— О, так… — Элла умолкает. — Ты так и не объяснила, откуда ты их знаешь, — настаивает она.

— Тебе нужно прийти в себя. Они тебя не хотят, — стонет Вайолет, садясь с нами за стол. — Она уже два года гоняется за ними, как потерявшийся щенок. Это становится невыносимым.

— Я ни за кем не гоняюсь. И… — добавляет Элла, тыча ножом в сторону Вайолет, — как тебе хорошо известно, я была с Сойером большую часть первого года обучения.