Персональная доставка (ЛП) - Бут Эйнсли

На кухне я открываю ящик, где хранятся ножницы. Прибегают все четыре кошки. Они знают, что в коробке, и не ошибаются.

Но под ожидаемым пакетом с игрушками для кошек есть еще одна коробка.

Вибратор.

Ну, согласно упаковке, это «личный массажер», но я вас умоляю. Мы все знаем, для чего все это, и, черт, мои подружки — извращенки.

Но это не значит, что я не собираюсь использовать его.

Глава 7

Джана

Через восемь дней после Дня благодарения

— И снова привет, — говорит он с ухмылкой, когда я открываю дверь. — Жаль, что это заняло больше двадцати трех часов. У тебя три посылки, поэтому я отложил их до конца своего маршрута. — Он передает мне две коробки, а затем на мгновение исчезает. Я опускаю первые две на столик в коридоре и бросаю несколько мышек с кошачьей мятой кошкам.

Когда он возвращается с третьей коробкой, я слышу внутри звон колокольчиков. Нужно сказать Нине, что теперь она может перестать баловать моих питомцев.

— Я действительно не заказывала все это, — бормочу я, стараясь не краснеть.

— У тебя день рождения? — Он протягивает мне планшет, и я расписываюсь.

— У меня подруги, которые любят во все вмешиваться.

— Вмешиваться?

Я не могу сказать ему, что призналась своим подругам — возможно, теперь бывшим подругам — что втюрилась, и поэтому у меня были постоянные доставки на прошлой неделе.

— Это долгая история.

— По крайней мере, ты получаешь подарки. — Он еще раз ухмыляется, отчего все внутри меня сжимается. Я говорю себе, что это ничего не значит, но практически все, что он делает теперь, что-то означает, по крайней мере, для меня.

Это также хорошее напоминание, что я должна быть объективной. Легкой. Я встряхиваю коробку, и, конечно же, она гремит.

— Это все игрушки для кошек. У меня странные подруги.

Перевернув планшет, он прислоняется плечом к дверному косяку.

— Звучит как история, которую я должен услышать.

— Я не могу…

Он протягивает руку и прижимает палец к моим губам.

— Ты можешь и расскажешь.

Парень из доставки прикасается ко мне. Все внутри меня пылает, под моей кожей будто пробегают электрические разряды. И мое сердце говорит «да, сэр». Но мозг умнее этого, поэтому, когда я открываю рот, он запрещает рассказывать ему историю о моих подругах.

— Я даже не знаю твоего имени.

Он усмехается и проводит пальцем по моей нижней губе и по щеке, пока не ловит прядь моих волос и не убирает ее за ухо.

— Джейк.

— Джейк, — повторяю я. — Не Дейн.

Он качает головой.

— Не Дейн, — Мы смотрим друг на друга в течение секунды, может быть, двух, а затем он наклоняется ко мне. — Время истории.

— Ты уверен, что у тебя нет других заказов?

— Ты тянешь время. Должно быть, это хорошая история. И в моем распоряжении вся ночь.

Я колеблюсь, но мы оба знаем, что рано или поздно это должно было произойти.

— Не хочешь зайти?

Глава 8

Джейк

Как только Джана задает мне вопрос, я знаю, что пропал. Не хочу ли я войти?

— Больше всего на свете, — отвечаю я, слегка касаясь ее руки кончиками пальцев, потому что, черт возьми, не могу остановиться.

Мне правда не стоило трогать ее.

Но я очарован ее ироничным смехом, мягкими губами, этим сладким румянцем. Эта женщина… Эта женщина. С подругами, которые явно любят ее достаточно сильно, чтобы отправлять ей нелепое количество посылок по какой-то необычной причине. Она женщина с тайными историями, и я думаю, что парад посылок — это только верхушка айсберга.

Я хочу узнать эту историю. Хочу снова прикоснуться к ее губам и еще чертовски много чего. Хочу услышать ее смех от того, что целую ее шею, а потом хочу услышать ее вздох.

У меня, вероятно, есть пара часов, прежде чем в «СвифтЭкс» зададутся вопросом, где мой грузовик. Поэтому, когда она улыбается и отступает, я следую за ней внутрь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Хочешь что-нибудь выпить? — Она отворачивается от меня, и я отпускаю ее.

Улыбка растягивает уголки моих губ.

— Я в порядке. Я хочу историю, помнишь?

Она останавливается и смотрит на меня, волосы падают на ее лоб. Она отбрасывает блестящие пряди назад.

— Но это унизительно.

Я смеюсь.

— Однажды я захлопнул дверь в общежитии. И на мне не было ничего, кроме пары желтых тапочек с уточками. Вот это было унизительно. Так что твои подруги, внезапно забрасывающие тебя игрушками для кошек, безусловно, не перебьют это.

Джана округляет глаза, затем делает шаг назад, пожимая плечами.

— Конечно, но это было в твоем прошлом, когда ты был молод и глуп. Эта же глупость, которой всего неделя. Чувствуешь разницу?

Я подкрадываюсь к ней.

— Да ладно, я ничего не заслужил этим? — Я указываю на свое тело, и взглядом она следит за этим движением. — Желтые. Тапочки. С уточками.

— Это неловко, — шепчет она.

Я останавливаюсь в полуметре от нее и опускаю руки на ее бедра. Джана смотрит туда, где я прикасаюсь к ней, и когда она, наконец, поднимает взгляд, чтобы встретиться с моим, ее щеки горят, а глаза блестят.

— Ты был абсолютно голый? — На слове «голый» она запинается, и мои внутренности сжимаются. Спокойно. Нужно выяснить, на каких еще словах она может запнуться. Покраснеть. Затаить дыхание, если я прошепчу их ей на ухо.

— Совершенно голый.

Ее глаза вспыхивают, затем она кусает губу, прежде чем спросить:

— Что ты сделал?

— Я пошел в ванную и украл чье-то полотенце, затем спустился к стойке регистрации и объяснил ситуацию.

— Какого цвета было полотенце?

Я смеюсь.

— Не помню. Возможно, синее.

Она кивает — это быстрое незаметное движение, которое заставляет мой член пульсировать.

— Мне очень нравится эта история.

— Я рад.

Джана колеблется, облизывая нижнюю губу кончиком языка.

— Теперь моя очередь?

— Если ты будешь столь любезна.

— Подожди. Ты вернул полотенце?

— Джана. — Это предупреждение и мольба одновременно.

— Да? — Она приподнимает голову, и я осознаю, что подошел еще ближе к ней. Гораздо ближе.

Я смотрю на нее сверху вниз, и к черту все. Она прямо передо мной, милая и нежная, и я не могу думать ясно. Убираю воображаемые волосы с ее щеки и заправляю прядь за ухо.

Она дрожит, и потребность начинает пульсировать в моей крови, словно тяжелые басы.

— Да, я вернул чертово полотенце. И, возможно, твоя история может подождать, — хрипло говорю я, и она кивает.

И это все, что мне нужно. Один кивок, и я прижимаю ее к кухонной стойке. Одной рукой обхватываю затылок, а другой наощупь нахожу изгиб бедра.

Я думал о ее губах уже две недели.

Но реальность намного лучше, чем любая фантазия, которую я переживал. Одно легкое касание моих губ, и затем с тихим вздохом Джана приоткрывает губы, и мы с легкостью сливаемся в поцелуе.

Ее нижняя губа полная, мягкая и идеальная. Я никак не могу противостоять искушению. Втягиваю пухлую плоть, пробуя ее сладость с требовательной грубостью, которую мне бы хотелось сдержать. Но вздох, который я получаю в ответ, стоит этого.

А затем я погружаюсь языком в ее рот.

У меня в жизни было много первых поцелуев. Некоторые неуклюжие, некоторые страстные, некоторые довольно сладкие. Но ни один из них не был таким правильным. Ни один не оставлял меня с глубокой потребностью большего. Не желанием. Необходимостью.

Мне нужна эта женщина.

Я так хочу ее, как не хотел никого в жизни.

Она жаждет этого так же, как и я. Когда я поднимаю ее, усаживая на стойку, она обхватывает ногами мои бедра. Затем я наклоняюсь вперед, а она отводит голову назад. Я царапаю зубами ее подбородок, изгиб шеи, и она сжимает свои бедра.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Теперь мой горячий, твердый и жесткий член прижимается к ней.