Вера Копейко - Мужчина для сезона метелей

Николай отступил наконец, пропуская троих.

Впереди шел Петруша в желтой куртке нараспашку, под которой виднелся синий пиджак, под ним — белая рубашка, но самой яркой деталью была, конечно, черная бабочка в белый горошек на шее. Он держал клетку, в которой сидел беленький Тимоша. За ним шла Тамара Игнатьевна, а следом — Августа.

Августа не хотела подниматься. Она привезла их и собиралась подождать в машине. Но Тамара Игнатьевна настояла — мало ли что, говорила она, речь идет как-никак о краже.

Но она знала, к кому они на самом деле едут. Тамара Игнатьевна не сказала Гуте фамилию мужчины из поезда, а она не спрашивала. Экспромт, считала Тамара Игнатьевна, — проверка на искренность.

Что ж, думала Тамара Игнатьевна, глядя на Николая Сушникова, вряд ли Гутя станет упорствовать… в том, о чем ночь напролет проговорили они с Ниной Александровной в гостиничном номере. Соединив свои познания, они сошлись во мнении, что лучше всего, надежнее всего соединиться двум представителям взаимно проклятых родов под одной фамилией. Тогда настанет конец всем несчастьям.

— Тимоша! — закричала одна девочка.

— Тимоша! — вторила ей другая.

Они подскочили к Петруше, запрыгали.

— Я тебе говорила, он найдется!

— А я тебе говорила, что его унес мальчик!

— Потому что он спасал его от проводницы.

Петруша улыбался, но клетку держал крепко.

— Петруша, — сказала Тамара Игнатьевна, — отдай Тимошу хозяйкам.

— А где тогда… кизиловое варенье? — строго спросил он.

Девочки открыли рот и опустили руки.

Тишина, потом громкий хохот взрослых.

— Молодец, — похвалил Надин отец, который уже поставил букет на стол. — Оно было такое вкусное, что мы его съели. Предлагаю возместить ущерб.

— Хочешь малиновое? — крикнула одна девочка.

— Вишневое! — крикнула вторая.

— Я подумаю, — ответил Петруша. Наконец нехотя протянул клетку в четыре протянутые руки. — Праба, ты мне обещала… помнишь?

— Конечно, куплю тебе двоих. — Тамара Игнатьевна кивнула, не глядя на мальчика. Она смотрела на Августу. Бледная, словно из нее выкачали всю кровь, она не сводила глаз с женщины в коляске.

Но та, казалось, не замечала ее взгляда. Она каталась вдоль стола, проверяя, все ли в порядке. За ней шла Мария, исправляла недостатки, если хозяйка их находила.

Мария улыбнулась Тамаре Игнатьевне. Это ей позвонила она, приехав из Москвы, чтобы уточнить фамилию мужа ее подопечной.

Так что теперь? Теперь? А это, простите, уже не ее дело. Вот они — все здесь. Им решать.

В дверь снова позвонили. Тамара Игнатьевна, наблюдавшая за Надей, заметила, как настороженно поднялись плечи, а руки легли на поручни кресла и напряглись.

Она кого-то ждала, но не слишком надеясь, что этот человек придет?

Мария рассказывала, что у хозяйки есть Лекарь. Он — единственный человек, с которым Надежда другая.

Николай направился к двери, проходя мимо Августы, он кивнул ей не таясь. Это понравилось Тамаре Игнатьевне. Августа вспыхнула.

На пороге стоял мужчина, не слишком высокий, но отлично сложенный. Он был в кожаных штанах, кожаной куртке, на голове косынка из черной кожи, завязанная концами назад. Бандана, отметила Тамара Игнатьевна. Модная вещь.

— Здравствуйте, — сказал он. — Меня пригласила Надежда Викторовна, а я не посмел отказаться.

Его серые глаза смотрели на Надю, казалось, сейчас он ей подмигнет.

Надя быстро подкатила к нему.

— Это мой… Лекарь, — представила она его всем. — Дмитрий, если угодно. Я рада, что вы успели, — сказала она ему. — Вы увидите всех, и вас все — тоже… Пойдемте со мной. — Она быстро направила кресло в кабинет. — Простите, мы на минуту.

В ее голосе было что-то, отчего замерли девочки, болтавшие с Петрушей, родители подняли головы, прислушиваясь. Словно позади себя слова оставили длинную звучащую ноту. Только Николай и Августа не обратили внимания. Они стояли рядом возле двери и о чем-то шептались.

— Вот, — сказал он, когда Надя закрыла дверь. — То, что я обещал. — Он протянул Наде файловую папку. — Ксерокс тоже здесь. Для вашего дяди Александра, — добавил он.

Надя побледнела, но, посмотрев на Лекаря внимательно, улыбнулась.

— Мне это понравится? — тихо спросила она.

— Надеюсь.

Она вынула бумагу, на которой ветвилось дерево. Она искала глазами имена — Виктор и Галя. Но Гали не было.

— Здесь не так, — пробормотал она.

— Здесь все так, как должно быть. Посмотрите, на соседней ветке есть имя Геля. То есть Ангелина. Учитель, который спешил заработать на вашем иностранном дядюшке, второпях написал имя, которое ему привычней.

— Вы… видели его?

— Нет, только его могилу.

Надя откинулась на спинку кресла.

— Ох! Все равно, земля ему пухом. — Помолчала, потом позвала: — Папа! Можно тебя?

Фомин-старший вошел к дочери, он сразу почувствовал ее особенное волнение.

— Папа, Дмитрий привез генеалогическое древо рода Фоминых. Помнишь, ты говорил, дядя Александр заказал, но тот историк обманул его, ничего не сделал. — Дочь внимательно смотрела на отца.

— Д-да… — Он побледнел. — Именно так я и говорил… тебе. Но я должен хотя бы сейчас…

— Погоди, папа. Тот учитель на самом деле его обманул. Может быть, не нарочно. Посмотри… Только внимательно.

Отец взял лист с печальной обреченностью. Лекарь наблюдал за ним, он знал, куда устремится его взгляд.

— Геля? — прошептал он.

— Да. Не Галя, — тихо подтвердила Надя.

Отец выронил лист и закрыл лицо руками.

— Не плачь, папа. Даже если бы то древо было правильным, все равно ничего страшного. Знаешь, я читала, что Тутанхамон, египетский царь, был женат на родной сестре. Не на двоюродной. И ничего. — Она потянулась к отцу и обняла его за шею.

— Ты знала… Да, ты знала… — бормотал он.

— Папа, это не важно, нет… — шептала она.

— Дмитрий, — услышала Надя, — вы самый настоящий Лекарь. Для всех нас. Для всей семьи Фоминых.

Надя отпустила отца, он протянул руку Дмитрию.

— Она встанет… Она пойдет, — говорил он. — Я это знаю.

— Я встану, Лекарь, — повторила она за отцом.

— Не сейчас, — предупредил он ее. — Всему свое время.

— Ты скажешь маме сам, ладно? — сказала Надя. — Потом.

Отец кивнул.

Надя оттолкнулась от стола, Лекарь открыл дверь, и она громко объявила:

— А теперь приглашаю всех за стол… — Надя взяла за руки Лекаря и отца. — Я хочу занять место между вами.

Эпилог

Надя сидела на берегу озера и смотрела на воду. Желтая кувшинка шевелилась, как будто она не цветок, а живое существо. Впрочем, это почти правда. Она — тончайший биологический прибор, по которому можно судить о степени чистоты воды в озере. В такой воде понравится малькам финской кумжи, которую они с Лекарем привезут от дяди Александра. Лекарь согласился проводить ее к нему. Они отвезут ему и копию настоящего генеалогического древа. Вспомнив о нем, Надя испытала легкий победный толчок в сердце.