Ирина Гончарова - Целоваться с дьяволом

— Я увидела ваши картины и подумала, что моих клиентов может заинтересовать ваша тематика, — пролепетала она смущенно.

— Что вы говорите? А вы действительно видели мои картины? — с сарказмом спросила Светлана. Ей стало очевидно, что этой женщине нужно что-то другое и что она не видела ее картин. — Я хочу узнать о причине вашего визита. У меня мало времени, я собираюсь на выставку в Париж…

— Как интересно, мы тоже едем в Париж! — перебила ее Рита, нервно вертя в руках чашку.

— А кто это — мы? — поинтересовалась Светлана.

— Наше бюро получило заказ на роспись стен в одном французском ресторане. И я надеюсь, что мы сможем открыть в Париже свой филиал. Вот, собственно, поэтому я и ищу художников, которые могли бы освоить нашу технику.

— А как зовут вашего художника? — поинтересовалась Светлана.

Рита поняла, что оказалась в тупике. Она со стуком поставила чашку на стол. Ей очень не хотелось называть имя Романа, и она выпалила первое, что пришло ей в голову:

— Константин Сомов.

Светлана нахмурилась, это имя ей ровным счетом ничего не говорило.

— Ну хорошо, я не знакома с творчеством господина Сомова, но хотела бы посмотреть его работы. Где я могу их увидеть?

Рита мысленно перевела дух. Обстановка слегка разрядилась, и она весело сообщила:

— Приглашаю вас завтра в два часа в «Тезоро»! Это новый модный ресторан. Интерьер «Тезоро» — наша визитная карточка…

Светлана записала координаты, и они распрощались. Рита, довольная собой, отправилась к Роману — рассказать о своем визите и о завтрашней встрече, а Светлана еще какое-то время сидела в офисе, размышляя о странной посетительнице. Наконец она решила, что съездит в этот ресторан и на месте решит, что ей делать. А пока…

Светлана сняла трубку и набрала номер Марины. Абонент не отвечал. А жаль, ведь Маринка наверняка знала о художнике Константине Сомове и хозяйке дизайнерского бюро «Луч света» — Маргарите Переверзевой.

Роман снова переспросил Риту:

— Завтра в «Тезоро»?!

— Да. — Рита, поджав губы, недовольно протянула: — Да зачем она тебе нужна? Можешь ты мне объяснить, я ведь ужом на сковородке вертелась, чтобы тебя не назвать?

Роман довольно улыбнулся:

— А вот это ты молодец! Будет для Ланы Светловой сюрприз!

— Да? А мне что делать? — Рита усиленно терла плиту — как всегда, когда она волновалась.

Роман раздраженно ответил:

— Да успокойся ты, Светка — подруга моей юности, я сто лет ничего о ней не слышал! Случайно увидел по телевизору, захотел встретиться. Ну не дуйся, Ритуся. Ты у меня лучше всех!

Рита закусила губу и повернулась к Роману:

— А знаешь, я устала от твоих подруг. Я только и делаю, что встречаюсь с твоими подругами! А обо мне ты подумал? Или я для тебя так — мамка? — со слезами на глазах спросила она.

Роман поднял одну бровь и с иронией спросил:

— Да ты никак ревнуешь? Слушай, я думал, этот этап мы с тобой уже прошли. Прости, конечно, но мы столько лет вместе — пора бы тебе уже и привыкнуть. Ну не могу я принадлежать тебе одной. Ты замечательный друг, но я же не могу трахаться с другом? Не возбуждает — другие отношения, понимаешь? И перестань меня контролировать, я уже не мальчик!

И он вышел из кухни, где Рита вот уже битый час излагала ему историю своей встречи со Светланой.

А Роман ликовал: «Завтра я увижусь с ней! Интересно, а она узнает меня?» Он задержался в коридоре и критически осмотрел себя в зеркале. В стекле отразились красивые серые глаза все с таким же лукавым прищуром. Свои золотистые волосы Роман обрезал, сделав красивую стрижку каре, и теперь носил их распущенными. Новыми в его облике были, пожалуй, две глубокие морщинки, залегшие на лбу и делавшие лицо более жестким. Если раньше он производил впечатление романтического юноши, баловня судьбы, то теперь это был мужчина, прошедший испытание несчастьем. Его неумеренные запои тоже оставили следы — небольшие припухлости под глазами многое сказали бы профессиональному наркологу. Но в целом Роман был по-прежнему неотразим. А его элегантный темно-синий костюм от Гуччи и голубая рубашка как нельзя лучше оттеняли серые глаза и аристократическую бледность. Повальное увлечение богемы солярием Роман не одобрял — он хорошо помнил диагноз своей матери и боялся, что ультрафиолет повлияет на его генетическую предрасположенность к раку…

— О чем, ну о чем ты с ней собираешься говорить? — в который раз приставала к нему Рита.

Она возникла в зеркале, и он досадливо поморщился:

— Не начинай…

Оторвавшись от Владимира, Марина простонала:

— Я сейчас съела бы слона!

— Предложение принимается! — рассмеялся Владимир. — Давай спорить, кто быстрей добежит до холодильника…

И Марина с визгом помчалась на кухню.

Они сидели как-то по-семейному, без эмоций, в полной безмятежности, словно были вместе сто лет. Марина приготовила омлет и бутерброды и теперь ласково смотрела, как он ел. Владимир оторвался от еды и, улыбаясь, спросил:

— Ну, Марин, ты так смотришь на меня, будто ждешь, что я сейчас золотое слово скажу!

Марина смущенно засмеялась. А потом лицо посерьезнело, и она сказала:

— Господи, как подумаю, что мы могли не встретиться, страшно становится!

— Ну что ты, я бы тебя все равно нашел! — Владимир с нежностью посмотрел на нее: — Знаешь, я часто говорю своим пациентам: представьте, что вы находитесь на главной дороге и идете по ней навстречу своей судьбе…

— И что? — заинтересовалась Марина. Она встала и налила в турку воды, потом засыпала туда кофе и поставила на плиту.

— А то! Не стоишь, не ищешь свой путь, а уже идешь. Ведь это очень важно — знать, что ты на правильной дороге. — Владимир с удовольствием смотрел на Марину.

— Ну то-то и оно, а как это узнать? Вдруг ошибаешься и бредешь боковой тропинкой?

— А очень просто — нужно слушать себя. Если сама с собой ты в согласии, тогда и дорога твоя прямая. Стоит только изменить себе, и вот ты уже свернула в дремучий лес.

— Ну это прямо фатализм какой-то, — покачала головой Марина.

— Нет, душенька, это здоровый эгоизм. Если тебе хорошо, то и рядом с тобой хорошо. А представь, если ты не спокойна, разве рядом с тобой кому-нибудь будет комфортно? Моя мама часто говорит: будет хорошо мне, будет счастлива вся семья.

— А кто у тебя мама? — застенчиво спросила Марина, внимательно следя за кофе.

— Мудрая сова. Это мы с папой так ее зовем. Она писательница, автор дамских романов.

— Любовных? — Марина ловко сняла закипающую турку с газовой плиты и аккуратно разлила кофе в маленькие глиняные чашечки.