Развод и прочие пакости - Татьяна Рябинина

сразу после отпуска собирались, но то они были заняты, то у нас не складывалось, а хотели познакомиться до их свадьбы, а не во время. И вот теперь до регистрации оставалось четыре дня, и мне точно придется идти одной.

«Па, у нас проблемы. Приеду одна, расскажу».

«Ок, ждем».

Вот за что я его любила – за сдержанность и несклонность к панике на пустом месте. Не только за это, конечно, но и за это тоже. Напиши я такое бабушке, она тут же начала бы подпрыгивать: что случилось, что за проблемы. Хотя и папа тоже наверняка забеспокоился, просто не стал демонстрировать. Написала же, что расскажу, когда приеду.

Ане требовалась сейчас поддержка Феликса, Феликсу моя, а мне – папина. Потому что было откровенно страшно. Когда я сказала, что Аня будет жить с нами, это была не оговорка. Вот только я абсолютно не представляла, как это получится практически. Да и Феликс тоже вряд ли представлял.

- Мда, ситуевина, - нахмурился папа, когда я приехала и рассказала о том, что случилось. - Значит, он заберет дочь к себе?

- Ну а как иначе-то? Бабушка еще есть, но вряд ли он согласится, чтобы Аня жила с ней.

- Да, Ириш, тебе тут в плане отношений не позавидуешь. Я ведь поэтому больше и не женился, хотя были варианты. Боялся, как у тебя с мачехой сложится.

- И все-таки подкинул мне мачеху, - я посмотрела на Иру. - На старости лет. Но я не против. Потому что я девочка уже взрослая и самостоятельная. И мачеха приличная. А тут подросток. Она милая, конечно, но блин… я не представляю…

Я вовсе не была безупречной героиней. Мне было безумно страшно. Хотелось зажмуриться, как зайцу-эмодзи, и прикрыть морду ушами. А может, даже и сбежать, далеко-далеко. Да, я не представляла себя… нет, не мамой, конечно, какая там мама! Не представляла себя мачехой шестнадцатилетней девочки, с которой придется строить отношения, хотя у нас и с ее отцом все зыбко и неопределенно.

Сука Марков, как ни подло, был прав. Бонусом к любовнику я получала ребенка. Либо комплектом, либо ничего. Ничего меня не устраивало. Комплект пугал до медвежьей болезни.

Оставалось лишь одно. Дать выход панике сейчас, чтобы к их возвращению она выдохлась и позволила размышлять здраво. И относительно спокойно.

Вот я и дала - вывалив на бедных папу и Иру все свои страхи.

- Ира, я тебя очень хорошо понимаю, - папа погладил меня по голове, как маленькую. - Тут главное не прятать башку в песок. Если что-то пугает, лучше проговорить.

- Да, так и Дед всегда говорил. А Бабалла возражала: мол, иногда лучше промолчать. Я думаю, они оба были правы. По-своему. Пап, тут такая куча всего… Не только взаимоотношения. Чисто технически. Учеба. Ей сдавать экзамены, а как ей их сдавать? Музыка опять же. Ой, блин, все. Иначе я разревусь, и будет не остановиться.

- Ириш, - Ира обняла меня за плечи, - ты хочешь решить все прямо сейчас. Не надо. Во-первых, у девочки есть отец, две бабушки, тетя. Именно они и будут решать. Твое мнение в лучшем случае учтут. Но это не точно. А если будешь лезть с ним вперед, то можешь и по башке получить.

- Резонно, - вынуждена была согласиться я.

- А во-вторых, решай проблемы по мере поступления. Еще ничего толком неизвестно, а ты уже думаешь о том, как она будет в консерваторию поступать.

- Сразу видно юристов, - то ли хмыкнула, то ли хныкнула я. - Все четко и по существу. Но музыканты мыслят иначе. С нашей системой о консерватории приходится думать с подготовительного класса музшколы. Но в целом вы правы, конечно. А я истеричка.

- Ты не истеричка, - возразил папа. - Ты принимаешь все близко к сердцу. Это не хорошо и не плохо. Это просто факт.

А еще я психовала потому, что Феликс за весь день больше не позвонил и не написал. Нет, я прекрасно понимала, что ему сейчас абсолютно не до того, но все равно психовала.

Удалось ли забрать Аню из приюта? Он мне объяснил, что в этом нет ничего особенного, туда отправляют детей, если с родителями что-то случилось. Но вот отдадут ли ее отцу, который в разводе с матерью, да еще и из России, что само по себе по нынешним временам ужас-ужас?

Может, там как раз и понадобится юрист. И деньги на юриста. А мы на отпуск столько выкинули. Как назло.

Вот тут папа меня напрасно обнадеживать не стал. Сказал, что это действительно может оказаться проблемой - реальной проблемой, в отличие от гипотетического поступления в консерваторию в будущем. Но лучше все-таки подождать сообщения.

Как будто в ответ на его слова пискнул телефон: Феликс написал, что Аню забрал, везет ее к ним домой. Все остальное расскажет завтра, сил уже ни на что нет.

- Ну вот, - кивнула Ира и подлила мне чаю с каркаде. - Одним психом уже меньше. Оставайся ночевать. А то будешь дома всю ночь по потолку бегать.

Я подумала, что мне не повезло с матерью, зато сказочно повезло с отцом. Другой запросто погнал бы, что я вешаю себе на шею ярмо и что надо бежать бегом, теряя тапки. И жену нашел в конце концов адекватную. Наверно, не зря столько времени ждал.

Ночевать я осталась, по потолку не бегала, но уснуть не могла долго, хотя и предыдущую ночь почти не спала. Говорила себе: главное - Феликс забрал Аню, а остальное как-нибудь устроится. Ира права, и папа прав. Не стоит бежать вперед паровоза. Проблемы решать не мне.

Но, может, тогда-то и понимаешь, что любишь человека, когда его проблемы становятся твоими.

Глава 63

Феликс писал мне по вечерам, очень кратенько.

«Извини, Ира, разговаривать я сейчас не в состоянии. Когда прихожу домой, хочется упасть и сдохнуть, а надо быть с Анькой. Просто быть. Потому что она тоже разговаривать сейчас особо не склонна. Молчит и плачет».

Я понимала и не обижалась. К тому же и сама плохо представляла, что говорить. Главное – чтобы знал: я с ним. С ними обоими. Аню было дико жаль. Феликса тоже.

Родственников у мужа Ольги не осталось, он был поздним и единственным ребенком. Родители умерли, больше никого не было. Похороны, имущество, наследство – все это легло на плечи Феликса.