Дом - С. Дж. Тилли

день. А это просто ужин.

Роб идет позади меня, пока мы переходим тротуар.

«Мэм», — приветствует меня один из мужчин, открывая дверь.

«Спасибо», — тихо говорю я ему и захожу в ресторан.

Мои нервы уже на пределе, поэтому, как только я вошла внутрь, мой взгляд начал метаться по сторонам, ища Доминика в море людей.

Там так много людей.

Почему так много людей?

А почему они стоят?

Все они тут же поворачиваются ко мне и кричат: «С днем рождения!», а один голос кричит: «Сюрприз!»

Я замираю.

Что?

Я смотрю на толпу передо мной.

Они сказали…

Кислород замерзает в моих легких, задерживая дыхание, а глаза заливает жар.

Доминик…?

Я заставляю свое тело вдыхать. Но это прерывисто, потому что есть воздушные шары и цветы. И…

И…

«С днем рождения, Энджел», — Доминик пробирается сквозь толпу людей, выжидательно глядя на меня.

Мои губы размыкаются, но я не могу говорить. Потому что если я заговорю, я зарыдаю. А здесь так много людей.

Это вечеринка по случаю дня рождения.

Для меня.

Большое тело моего мужа приближается, пока я не перестаю видеть его.

Он обхватывает мои щеки ладонями. «Дыши, Шорти. Здесь только семья».

Здесь просто семья.

Я сглатываю.

И я снова сглатываю.

Он организовал для меня вечеринку по случаю дня рождения.

«Тсс». Большие пальцы Дома скользят по моим глазам, и я чувствую влажность. «Может быть, мы слишком сильно тебя удивили».

Я шмыгаю носом и прикусываю губу.

Его большой палец снова касается. «Хочешь выпить?»

Я киваю.

«Вино или что-нибудь покрепче?»

Я снова киваю.

Доминик улыбается мне. И это так мягко, так по-доброму, что это приближает меня к полному краху.

Его пальцы сгибаются на моей щеке. «Как насчет «Маргариты»?»

Из моего горла вырывается легкая усмешка, а его улыбка становится шире.

«Нет? Как насчет стопки виски?»

Я облизнула губы. «Да, пожалуйста».

Доминик наклоняется ближе. «Как я могу отказать тебе, когда ты говоришь это так сладко?»

Он подходит еще ближе, и я закрываю глаза, позволяя ему прижаться губами к моим.

Он задерживается дольше, чем следует, — на глазах у семьи. Но я его не отталкиваю.

Я наклоняюсь.

И я крепче прижимаюсь губами к его губам.

Мои руки слепо тянутся к нему, хватаясь за перед его пиджака. И я позволяю своим объятиям приземлить меня. Погрузить меня обратно на землю. В здесь и сейчас.

Дом отстраняется, тяжело вздыхает и поворачивается, чтобы встать рядом со мной, лицом к толпе. «Я думаю, мы ее удивили».

Все смеются, а я смущенно опускаю подбородок.

Рука Дома ложится мне на затылок, и он большим пальцем касается уголка моей челюсти, чтобы приподнять мою голову.

«А теперь, прежде чем вы все будете теснить мою жену до конца вечера, она хочет рюмку виски».

Раздаются радостные возгласы, в основном мужские, и я не могу не улыбнуться, наблюдая, как жены приветствующих меня мужчин закатывают глаза.

Пожилой мужчина с седыми волосами несет пару стопок, наполненных до краев, темная жидкость ни разу не перелилась через край.

Он протягивает мне один, и я беру его.

«Спасибо», — я поднимаю маленький стакан в знак благодарности.

Он начинает протягивать ему второй бокал, но когда Дом тянется за ним, мужчина чокается с моим, а затем выпивает сам.

Я поднимаю взгляд на Дома и вижу, как он смотрит на мужчину. «Если бы ты был на двадцать лет моложе, я бы надрал тебе задницу».

Мужчина усмехается. «Если бы я был на двадцать лет моложе, мне бы не пришлось спаивать твою жену, чтобы с ней пофлиртовать».

Его ответ заставляет меня рассмеяться.

Дом прищурился, глядя на меня. «Ты думаешь, это смешно?»

Вместо того чтобы ответить ему, я делаю обратный ход.

Ожог ощущается мгновенно, и я закрываю рот рукой, пытаясь не закашляться.

«Всем брать по стакану», — кричит Доминик, и внезапно по кругу начинают передаваться подносы с порциями виски.

Дом берет еще один для меня, потом один для себя.

Когда все пьют, он поднимает свой бокал в воздух. Все следуют его примеру. Я держу свой на уровне груди. Если я попытаюсь поднять его выше, я вытряхну весь алкоголь прямо из бокала.

Я готовлюсь к его речи, с трудом возводя стены, чтобы не сломаться перед всеми. Но он говорит коротко. И это почти еще хуже.

«За Валентина», — говорит Доминик своим властным голосом.

«Валентинке», — повторяет зал.

Тепло наполняет мою грудь.

Никогда раньше я не чувствовала ничего подобного.

Дом выпивает свой коктейль.

И я делаю то же самое, гоняясь за теплом здания с помощью огня.

Рука Доминика по-прежнему обнимает меня за плечи, пока приближается первый человек.

И второе.

И пятое.

А потом я сбиваюсь со счета. Пожимаю руки, говорю привет, благодарю за поздравления с днем рождения.

Где-то через полчаса, а может и больше, Доминика оттаскивают от меня.

Моя паника от того, что я осталась одна, не успевает утихнуть, как приближается кто-то, кого я знаю. Ее темные волосы распущены, а черное платье такое узкое и короткое, что она выглядит готовой к клубу.

«Привет». Ее улыбка застенчива и немного виновата. Но она предлагает мне короткий стакан, наполненный льдом, янтарной жидкостью, долькой апельсина и крошечным пластиковым мечом, пронзающим три вишенки мараскино.

В другой руке у нее такой же напиток, поэтому я с радостью беру тот, что передо мной.

«Привет». По крайней мере, это новое смущение не написано на моем лице, учитывая, что мои щеки покраснели с тех пор, как я вошел.

«Извините», — говорим мы одновременно.

«Я первая». Она усмехается. «Мне следовало бы собрать все это раньше, но после того, как ты ворвался наверх с тостером, Роб объяснил, что Дом использовал меня, чтобы разозлить тебя». Она фыркает. «Мне жаль, что ты расстроился, но твоя месть была чертовски уморительной».

«Серьезно, тебе не за что извиняться», — пытаюсь я ей сказать, но она качает головой.

«Нет, я знаю. Было глупо с моей стороны не думать об этом. Когда он предложил погасить остаток моих студенческих кредитов в обмен на лазанью, я подумала, что он просто пытается придумать способ, как я могу это заработать». Она делает воздушные кавычки, когда говорит «заработать».

«Что, я знаю, звучит нелепо, потому что семьдесят тысяч за кастрюлю лапши — это безумие. Но для него это ничто». Она пожимает плечами. «А мои родители перестали платить за мой колледж только потому, что хотели, чтобы я использовала свою первую степень, и не считали, что мне нужно получать степень магистра. Что