Странная дружба - Вера Вкуфь

отец так себе относится к несерьёзным отношениям, то как он может отнестись к нестандартным?..

***

Солнечный свет ровной полоской ложился Таньке на щёку и волосы, рождая в них тёплый, почти каштановый перелив. Она щурилась, встряхивала головой, но пересаживаться даже не думала. Уж слишком ей нравилось именно это место в электричке — у окна, лицом по ходу движения. Чтобы по правую руку сидел Максим, а напротив — Женька. Правда, не совсем напротив. Танька всё-таки оттеснила её чуть дальше от окна. Не из душевной вредности. Просто из соображений личного комфорта.

Сидеть с опущенными ногами Таньке никогда не нравилось — всё время хотелось задрать их куда-нибудь повыше. Поэтому в школьные годы за домашним заданием её любимой позой всегда была «американская» — чтобы боком к столу, а скрещенные ноги закинуть на угол. За что она вечно получала от матери-медика нагоняй и обоснованную лекцию о том, почему из-за подобного сидения можно заработать сколиоз, склероз и лёгкое слабоумие. Но привычка — вторая натура, а шибко «сильноумной» Танька не была никогда, так что эти лекции проходили безвозвратно мимо.

И теперь она, наступая носками на задники ботинок, скинула туфли — всё равно сегодня жарко. Настолько, что они с Максом и Женей дружно решили ехать загород на речку. Танька потрясла начавшими было затекать лодыжками и приподняв их, уперлась пальцами в сиденье напротив. На котором сидела Женька. Плотно упёршись правой лодыжкой в чужое голое бедро — на сестре сегодня сверхкороткие шортики, которые вполне сойдут и за низ купальника, если вдруг Женька забыла облачиться в трусы.

Женька глянула на неё неодобрительно. Она всегда так смотрела, если, по её мнению, младшая делала что-то не так. Но и в детстве Женька для неё особым авторитетом не была, а с возрастом у неё и вовсе, кажется, не осталось авторитетов. Так что Танька начала ещё и подталкивать Женьку, намекая, что той на мешает и подвинуться. Всё равно на их «шестёрке» сидений никого больше нет. Но Женька в ответ только двинула бедром, сильнее вжимая чужие стопы в пластик поезда.

Танька решила не сдаваться, а наоборот, усилить физическое воздействие. И, набравшись наглости, закинула обе ноги Женьке на коленки. Очень, кстати, удобно. Лицо той непередаваемо вытянулось, а возмущение, кажется, застряло на подступах к горлу. Только розовые губы собрались небольшой буквой «О». Но Танька не успела толком этому порадоваться. Потому что совершенно неожиданно почувствовала, как теряет опору.

Нет, кое-какая оставалась. Но это было больше не мягкое, нагретое Танькиной попой сиденье электрички. А чужие руки под коленками и на спине. Ладно, не совсем чужие — это были руки Макса. Которые совершенно против Таниной воли забирали её с насиженного места. Коротко вскрикнув, она замерла, группируясь. От неожиданности даже не сразу сообразив, что в их с Женькой «разборки» до этого никто особо не лез.

Вообще Максим планировал пересадить Таню на крайнее сиденье — около себя. Но с непривычки не рассчитал силы, и пришлось усадить её к себе на коленки.

Танька, поняв, что её больше никуда не перемещают, развернулась к Максиму. И послала ему полный предельного возмущения взгляд. Возмущаться вслух не стала — в вагоне всё-таки был народ. Но постаралась двинуться у Максима на коленях так, чтобы в отместку задеть его чувствительное место. У неё этого не получилось, но попытку Максим оценил, так что за талию зафиксировал её на месте.

Женька победоносно на неё посмотрела, отчего у Таньки прилила к лицу вся кровь. Надо же, Максим встал на её сторону, а не на Танькину. В принципе, конечно, объяснимо. Но всё равно не очень приятно. А Максим ещё, как назло, начал прикалываться, покачивая её на коленках, как покачивают малышню, играя в «лошадку». Ещё бы языком поцокал, придурок.

— Перестань, — сквозь зубы шикнула Танька.

Видимо, по её тону Максим понял, что продолжать игру бессмысленно, и остановился. И даже выпустил из рук разом как-то задубевшую талию. Почувствовав свободу, Танька не стала ни на секунду задерживаться на чужих коленках и, собрав в кулак всю свою ловкость, переместилась на свободное сиденье около Максима. Может, надо было бы уйти вообще на соседний ряд — там было как раз свободно. Но Танька решила подождать и использовать этот приём в крайнем случае. А пока просто сидела рядом с прямой спиной и гордо демонстрируя всем своим видом недовольство.

Женька с Максимом тоже ничего не говорили, косясь на неё. И Таньке это очень даже нравилось — иногда приятно поиграть в обиженку. Что она несколько минут и делала. Даже демонстративно не закидывая ног на впереди стоящее сиденье, а держа их плотно и чопорно сжатыми.

А потом вспомнила, что до сих пор так и осталась разутой, и в случае вынужденной капитуляции шлёпать по вагону ей придётся босиком. Что по большому счёту не радовало — всё-таки мама-медик смогла привить некие нормы гигиены.

Танька глянула вниз, на свои голые ноги. Шевельнула пальцами с блестящим синим лаком на ногтях. И коротко глянула в сторону Женьки с Максимом. Которые синхронно отвели от неё глаза. Потом посмотрела обратно на голые стопы. И выцепила под окном свои одинокие туфли. В голове начали созревать варианты, как бы их достать и не запачкаться. Не прося помощи Макса с Женькой. Один вариант, конечно, краше другого.

Решив, что по спинке сиденья она всё-таки не пойдёт, Танька решительно глянула в сторону цели. Максим с Женькой снова переменили направления взглядов. А Танька, внутренне осенив себя знамением, решительно встала на прохладный пол. И, приподнявшись на цыпочки, двинулась к брошенным обуткам. По пути толкнула коленки Максима. Потом коленки Жени. Не будут отращивать свои ходули и выставлять их в проход.

Добравшись до цели и стоя лицом к окну Танька, глядя только на своё суровое отражение, обулась. И, встав на полную стопу и делая вид, что налипший сор ей совсем не колется, развернулась и решительно двинулась обратно. Сначала пихнув Женькины коленки. Потом Максимовы. И, наконец, победно усевшись на край последнего в ряду сиденья.

Всё это в полной тишине.

Первым не выдержал Максим. Предательский смешок вырвался из его горла в попытке хоть как-то осмыслить ситуацию. За ним засмеялась Женька. Тихо и сдавленно, чтобы не привлекать излишнего внимания полупустой электрички. И последней, наконец, не выдержала Танька. Глядя на смеющихся Макса с Женькой, она против воли попыталась представить всё их глазами. И не смогла не развеселиться. Наметившаяся было обида растворилась в этой картинке. А ещё