Слишком борзая! - Алина Савельева

— Привет, дед. Мне срочно нужна твоя помощь.

Жизнь — самый непредсказуемый сценарист. Пару месяцев назад я и представить себе не мог, что захочу уехать из Англии. Что в моей жизни появится тот, чьему упрямому нраву и жёсткому стержню даже я позавидую. Действовать нужно быстро и не давая не единого шанса Олди снова добраться до моих близких.

Я принял решение стать тем, кем я родился — Царёвым Тимуром. И принять от судьбы то, что мне было уготовано до того, как злые люди вторглись в мою жизнь и разрушили её в нежном возрасте.

Сама мысль, что я буду жить в одном с Миленой городе, ходить под тем же небом и дышать тем же воздухом, вселяла в меня необъяснимую радость.

На пути к этим большим переменам были только мои приёмные родители, которых, как и многих людей в возрасте, очень сложно убедить сменить место жительства. И не просто переехать из одного города в другой, а эмигрировать в другую страну на старости лет. Поэтому сам я не стал вести никаких изнуряющих бесед с Норфолками, доверив это дело профессионалу.

— Билл, Сидни. Мы продаём бизнес и переезжаем в Россию, — огорошил я родителей с порога, заходя в гостиную вместе с дедом.

И, не дав открыть и рта пребывающим в шоке Норфолкам, тут же свалил на деда всю работу:

— Борис вам всё объяснит.

Первым из гостиной вылетел Билл, демонстрируя несогласие поднятыми вверх ладонями с растопыренными пальцами.

— И речи быть не может! Да хоть представляешь себе, сколько я сил и средств вложил в своё дело? В этот дом? — негодовал Билл, проносясь мимо меня по коридору, подальше от моего деда Бориса.

— Я тоже не готова к таким переменам. Лучше я буду рисковать встретиться на улицах Лондона с Холли, чем в вашей тайге с медведями! — вторила мужу Сидни. — У вас коррупция! Страна воров и бандитов!

— Откуда взяться такой роскоши? Все наши самые крупные воры и предатели давно у вас! — растягивая улыбку на пол-лица, заверил Борис.

Может, про медведей Сидни и перегибает, но в целом можно понять её тревогу, ведь в чужой стране любой не будет чувствовать себя в безопасности. Как ни крути, а у аборигенов всегда больше прав, чем у приезжих.

Борис не спеша проследовал за убегающими от него Норфолками, попутно подмигнув, велел мне:

— Что стоишь истуканом? Иди чемоданы собирай.

Бурные переговоры деда и отца длились неделю. Полем боя был дом Норфолков, где любой невнимательный растяпа мог попасть под горячую руку или услышать диалог двух упоротых патриотов.

— И что мне в вашей захолустной России делать? Искру палками высекать? Я лучше обратно в свою Шотландию вернусь! — кажется, наступил на извечную тему вражды мой отец, разглядывая коллекцию своих килтов в шкафу.

— Ты там о свои горы Шотландские долбанулся, что ли? Россия самая богатая ресурсами страна! Или вы об этом вспоминаете, только когда «зимец» подкрадывается незаметно? — грохочет Борис Иннокентьевич в дверях.

Поначалу мне с трудом хватало терпения не вмешиваться, а потом я привык и даже начал получать удовольствие от перепалок Билла и Бориса. Уникальностью и самодостаточностью держав эти двое мерились до самого отъезда.

К концу недели уже были запущены процедуры продажи имущества, друг Билли и адвокат нашей семьи Джонатан Рамзи взялся за работу. Я и Сидни уже не реагировали на словесные баталии деда и отца, устав закатывать глаза.

— Пока ваши знаменитые «Британские учёные» устанавливают идеальный уровень децибел хруста батона, наши разработки уже давно космос бороздят! — с хитрым прищуром наблюдая за тем, как в машины грузят багаж, цеплял Борис моего приемного родителя.

— Клал я на ваши разработки знаешь что? — ворчал Билл, уже беззлобно, скорее просто втянувшись в эту игру с Борисом.

— Знаю. И вижу. Опусти уже свой килт, ради всего святого! — с иронией отозвался дед Борис, подначивая вырядившегося в знак протеста Билла.

Не успели мы поместить ручную кладь в самолёте, как Билли поспешил занять широкое кресло бизнес-класса рядом с Борисом, дабы продолжать острить было удобнее. Разумеется, чтобы окончательно убедиться в правильности решения, должно пройти время, но уже сейчас очевидно, что этим двум спорщикам очень не хватало друг друга.

Сумбурные и шумные сборы с переездом доставляли хлопоты, и порой за целый день на задницу присесть было некогда. Но с наступлением ночи, когда смолкали все обитатели дома и я полутрупом падал на постель, в моих мыслях неизменно появлялась она. Милена.

Время упрямо не хотело стирать её из моей памяти. Ни одной проведённой вместе минуты. Я ждал, заглушая в душе и сердце ноющие чувства, но тщетно. С каждым днём тоска только усиливалась, и едва наш самолёт взмыл над взлётной полосой, я уже мечтал о встрече с Борзовой.

Нет, я не переобулся в полёте, как любит выражаться Макар. И по-прежнему считаю, что зря втянул в свою жизнь и свои проблемы эту рыжеволосую красавицу. По моей вине она едва не погибла в руках монстра — и этого нельзя забыть. Просто как только город с разгуливающим по нему злом остался далеко позади, я уже не мог выбросить из головы миллион сценариев нашей случайной встречи с Борзовой.

Казалось бы, жить в доме, в котором когда-то произошло такое страшное преступление, будет максимально неуютно, но меня тянуло именно сюда с непреодолимой силой. После целой жизни скитаний я хотел вернуться в ту точку, с которой всё изменилось. И я хотел вернуться домой.

Дед, конечно же, приготовил все к нашему переезду, даже любимое кресло-качалка Билла въехало раньше нас и уже ожидало своего хозяина в малой гостиной у большого окна с видом на живописную узкую улочку центра столицы.

Билл и Сидни, закалённые долгим и сложным жизненным путём, не расклеились и на чужбине и сразу принялись обживать огромный дом моих биологических родителей. Конечно, в последние годы Билл хорошо поднялся на своих пекарнях, но роскошь в доме Царёвых нам и не снилась. И, как мне кажется, это вполне справедливая награда Норфолкам за то, что смогли уберечь меня от самого себя и воспитать вполне достойного члена общества.

Дед говорит, что Москва – большая деревня. Значит, шансы встретить Милену на улицах Белокаменной не так уж и малы. Но учитывая, что я поселился в доме на Малой Ордынке, где когда-то жили мои родители, а Милена живет за чертой