Знаки внимания - Тамара Шатохина

помогаю с бытом. У меня своя клиентура и в основном это русские — мои друзья с тех еще охотничьих времен. Они сделали хорошую рекламу и работы у меня — завались, не переживай — она есть.

— Я не переживаю, пап, я просто не понимаю — у тебя были немалые деньги после продажи всего… я думала, что они вложены во что-то конкретное. Вот поэтому…

— В гостинничку, в маленькую гостинничку вложены, на десять охотничьих рыл всего — по два рыла в комнату, — улыбался довольно папа, — далековато от охотничьих угодий, но гостиница эта так… больше для немцев — они тоже бывают у меня. Европейцы любят и ценят комфорт, а нашим хантерам он по большому счету — по фигу, главное чтобы охота удалась. Застраивать леса базами здесь не принято — очень много заповедников и заказников. Места охоты строго регламентированы, но именно поэтому тут полно зверья. И в некоторых местах разрешено ставить легкие биваки — без фундамента и с кучей ограничений. Вот я такой и организовал в одном красивом месте, так что там немножко похоже на то, чего ты ожидала. Рассказывать сейчас не буду — посмотришь сама потом, тебе понравится, я точно знаю.

— А твоя гостиница — где она?

— В самой Будве, это приморский городок, облюбованный туристами. Маршруты там замечательные — до монастыря Подострог, бывшей резиденции черногорских царей и дальше — до Рыбника в горы, еще на остров Святого Николая и… ну, это все потом. На меня работает местная семья — мужик… при всех делах, жена его завтраки готовит, а дочка убирается — горничная вроде. Мы там остановимся, и ты сама все посмотришь.

— А ты говорил — до моря далеко.

— Далеко… а! Ну да, от моей «базы» и правда — далеко, а я много времени живу в горах — в бунгало, рядом с насельем Поселяни. В Будве только наездами. Но мы с тобой вначале туда — на море. Катька! — радовался он, — ты влюбишься во все это и останешься со мной, вот увидишь! И бабулю перевезем, и охотиться тебе понравится, а от «базы» вообще пищать будешь — там глушь и романтика в чистом виде — над ущельем с водопадом… сказка! А через ущелье — Поселяни эти, а с другой стороны от них — озеро. Дорога только туда хреновая, поэтому и «Нива». Очень популярная в здешних горных местах машина.

Я слушала, и голова пухла от обилия информации, которая сыпалась на меня. Гостиница… море… горы… водопад. За окнами машины проносились черногорские пейзажи — серые скалы в жарком воздушном мареве, искажающем формы и расстояния, сочная растительность, почему-то не прибитая пылью, как должно бы. Крутые склоны кое-где были затянуты крупной сеткой. Папа объяснил это опасностью камнепадов. А иногда открывался вид на море, и у меня все сжималось внутри от предчувствия и предвкушения — крупный песок… или твердая галька под ступнями, теплая прозрачная вода… соленая.

— Там галька или песок, папа? — проводила я зачарованным взглядом очередной морской вид.

— Здесь везде галька, ландшафт такой — горы и камень. Песок на пляжах привозной, но он есть, есть… В Ульцине черный вулканический песок — точно знаю, но это далеко, как-нибудь потом…

По дороге мы остановились возле придорожного кафе, на котором красовалась очень лаконичная вывеска — «Строени». Папа вышел из машины и потянулся всем телом, так, что хрустнули косточки. Высокий, крепкий, красивый, и не потому, что мой, а действительно красивый. Точно… не могли тут этого не заметить, это нужно вообще глаз не иметь — слегка взгрустнулось мне.

— Я почти не спал, нужно встряхнуться, а то усну. Рейс такой гадостный — в пять утра. И не ел ничего еще, ты тоже, кстати. Айда знакомиться с местной кухней, тут уже проверено — пальчики оближешь.

— Уверен? — осматривалась я. Кроме нас, на каменистой площадке возле кафе никого не было, ажиотажа не наблюдалось. Само здание, сложенное из камня, будто вросшее в землю, казалось тяжелым и неуютным. Название тоже не вдохновляло — Строение?

— Говорю — значит уверен, Катюш. Ты так же, как и я, любишь острую еду. Пошли быстрее внутрь, там стены толстенные, наполовину в землю ушли — прохладно, хорошо…

Папа был одет в широкие шорты и свободную тонкую футболку, я — в сарафан. И при входе в кафе нас еще с порога окутала приятная прохлада. Я доверилась своему гиду — он должен знать об этом месте, раз говорит. Поэтому решила не участвовать в выборе блюд — даже не рыпаться и не ошиблась.

— Сейчас ты многое поймешь про местный менталитет — через жевательные предпочтения в том числе. И обрати внимание, как держатся здесь люди — не как обслуга. У них чувство собственного достоинства в крови и в то же время — доброжелательность и приветливость — за что и люблю. Смотри — этот мужик хозяин здесь, он же администратор, он же по большому счету выполняет обязанности официанта, когда дети заняты. Но ты только глянь на него!

— Добро здраве, власник, и успех у послу, а мы вам помохи у томе, — ручкались они и обнимались. И при этом не были друзьями, даже настоящим знакомством такие отношения назвать было сложно — просто папа несколько раз заезжал сюда перекусить. Мужчина лет шестидесяти, черноволосый и носатый, сдержанно улыбался, приобнимая папу, и похлопывая по спине. А папа непринужденно стрекотал на местном языке. Брать меню он отказался, объяснив, что и так знает, чем сильна местная кухня.

— Младен негушский пршут и еще качамак. Нам только на перекус, в жару если слишком сытно, то потом обязательно — жарко. По той же причине — без вина.

— Какво вино? Ты крутишь руля, — согласно кивнул, отходя, мужчина. Похоже, что он, в свою очередь, понимал русский.

Мы уселись за длинный темный стол, сработанный под старину, а чего доброго и являющегося таковым. Лавка была твердой, но приятно прохладной для попы. Я рассматривала старый камень стен и пола, железные обода под потолком, на которых крепились гнезда для свечей, настенные бра в том же стиле, но с лампочками, а папа объяснял:

— Я пожелал успехов в бизнесе и сказал, что мы прямо сейчас и поможем ему в этом.

— Я, кажется, уловила суть.

— Пршут, Катюша, это вяленое мясо, свинина, — охотно объяснял папа, — тут живут, в основном, христиане и свинина для них не запретный продукт. В горах это мясо вялят почти год, представляешь? Вкусно и хранится долго, но суховато и жестковато, а тут подают молодой пршут