Милая душа - Тилли Коул

“Где ты жила?” Спросил я хриплым от сочувствия голосом из-за боли, которую она испытывала.

Элси вздохнула и ответила: “В основном на улицах”. Она посмотрела на меня. “Это все, что я когда-либо знала по-настоящему. И быть здесь было... - она вдохнула и выдохнула, - божественно.

Сказать было нечего, поэтому я крепче прижал ее к себе. Она больше ничего не сказала о своей маме, и я не хотел расстраивать ее еще больше, поэтому спросил: “Почему ты так любишь поэзию?”

На этот раз, когда она сделала вдох, в нем не было боли. “ Я действительно не знаю. Просто я всегда была очарована словами — тем, как они звучат, их структурой, их значением, ” она оборвала себя, затем сказала: - тем, как их можно использовать во благо… и используется во зло.

Я нахмурился, гадая, что она имела в виду, когда перевернулась на живот и положила руки мне на грудь. Я запустил пальцы в ее волосы, полностью увлеченный всем, что она говорила.

-Плохо? - Спросила я, когда Элси сразу побледнела. “ Что? - Спросил я, моя рука остановилась на середине поглаживания ее волос.

Элси покачала головой. - Ничего.

-Ты уверена? Я настаивал, но она улыбнулась и кивнула.

Вдохнув, она сказала: “Наверное, я была очарована словами, потому что жила без них и звуков до восьми лет”.

-Восемь?

“Да, ” ответила она, - я унаследовала свою глухоту от своей мамы, которая была глуха на оба уха”. Она указала на свое правое ухо. “У меня был слабый слух в этом ухе. Когда мне было восемь, мы узнали о новой хирургической методике, которая могла восстановить слух в моем правом ухе”. Она опустила глаза. “У моей мамы не было денег. Каким-то образом ей удалось наскрести достаточно, чтобы оплатить мою операцию — я не знаю как. Хотя я могу догадываться”.

Я поднес ее руку ко рту и поцеловал, румянец покрыл ее щеки. “Когда я очнулся после операции, мне был установлен слуховой аппарат. Я мог слышать, не намного лучше, но это звучало как гром по сравнению с тем немногим, что у меня было раньше. Я помню, что был сбит с толку окружающими меня звуками. На людей, которые разговаривали со мной.” Она провела пальцами по моим губам. “Я слышала их и сопоставляла звуки с движением их губ. Моя мама не говорила, не могла говорить. Когда она пыталась, иногда ее произношение было слишком трудным для понимания. Поэтому мне приходилось учиться самой. Я должна была слушать и учиться. Я училась и стала одержима словами ”. Она пожала плечами. “Я думаю, это так и не прошло”.

-А стихи?

Глаза Элси заблестели, и она указала на потолок. “Я сочинила маленький стишок про пластмассовые звезды. Это зажгло что-то внутри меня ... что-то, что поддерживало меня, даже когда я не был уверен, что смогу ”.

Я больше ничего не сказал, и Элси прижалась щекой к моей груди. “Когда умерла моя мама, я думал, что больше никогда не буду писать стихи. Я никогда не думал, что снова увижу звезды.

    У меня защемило в груди от сочувствия, когда она прохрипела: “Но слова все равно пришли, и я просто должна была их записать”. Она повернула ко мне голову, по ее щеке скатилась слеза. “Я пыталась остановить их, но мысль о том, как моя мама любила читать мои стихи… когда она думала ясно... Я должен был записать их. Выбора не было. Они заполняли мою голову до тех пор, пока мне не приходилось вычеркивать их со страницы ”.

-О чем они говорили? Тихо спросила я.

“Много чего, но... в основном она. Какой была моя жизнь без нее, что бы я делал, если бы мог увидеть ее только еще раз”.

Комок застрял у меня в горле, и на ум пришли образы моей собственной мамы. Я мог чувствовать боль Элси, потому что я тоже это чувствовал. Воцарилось молчание, затем я спросил: “Могу я немного послушать?”

Элси замерла.

Я поерзал и заверил: “Все в порядке, если ты не хочешь”.

“Дело не в этом”, - настаивала она. “Я просто ... никто не слышал этого после моей мамы. Я никогда не произносил их вслух.

-Все в порядке, - прошептал я и увидел, что Элси расслабилась.

Я закрыла глаза, чувствуя себя опустошенной и усталой, когда услышала: “Я написала это после смерти моей мамы. Когда я был под присмотром, в приюте для престарелых, и мне не с кем было поговорить”.

Мои глаза распахнулись, когда миллион вопросов заполонил мой разум. Уход? Групповой приют? Но все это исчезло, когда она начала декламировать свое стихотворение.

“Врата рая”, - объявила она. Ее глаза были расфокусированы, когда полились душераздирающие слова:

“Я бы обыскал весь мир в поисках Двери в Рай,

Над горами и долинами, над каждым песчаным берегом.

Я бы нашел лестницу, парящую в облаках,

Я поднимался по каждой ступеньке, не издавая ни звука.

Я бы подошел к двери из мерцающего золота,

Я бы проскользнул незамеченным, не разбудив ни души.

Я бы ахнул от его красоты, от его рек и деревьев,

Я бы сбился с тропинки, я бы спрятался среди листьев.

Я бы крался на цыпочках, никем не замеченный, под солнцем и небесной синевой,

Я бы обыскал каждый уголок, пока не нашел тебя.

Я бы поймал слезу, мельком взглянул на твои волосы,

Когда ты танцевала и кружилась, не заботясь ни о чем.

Ты бы улыбалась и смеялась, как птица, ты была бы свободна,

Я бы постарался не плакать, ты там без меня.

Я бы не стал прикасаться своей рукой к твоему лицу,

От того, чтобы позвать тебя по имени, почувствовать твои объятия.

Ты бы открыла рот, и твой голос был бы чистым,

Я бы дорожил этим звуком, ты бы больше не испытывал боли.

Я бы остался до заката, когда мне пришлось бы уходить,

Боль в моем сердце, мой дух в горе.

Я бы послал тебе воздушный поцелуй, пусть он улетит в небо,

Я бы прошептал "Я люблю тебя" и попрощался с тобой.

Я бы прошел через дверь, я бы скрылся из виду,

Зная, что однажды, когда-нибудь, я снова буду с тобой”.

Элси замолчала, ближе к концу ее голос сорвался. Пока я сидел здесь в тишине, ошеломленном молчании, мои щеки были мокрыми от слез.

Элси моргнула, потом