В твоем плену - Лия Роач

Может, я все узнаю, а, может, он меня просто выгонит.

Сейчас я ни в чем не уверена.

И просто жду, но мое тело меня подводит, его начинает колотить мелкая дрожь, и меня непроизвольно шатает вперед. Крохотное движение, полушаг, но Сойер понимает его иначе. И стены комнаты содрогаются от его тихого приказа:

- Не входи!

Безжалостный грубый голос. Чужой голос.

Я слышу его впервые за эти бесконечные… одну неделю, две? И не узнаю.

Снова дрожу, теперь от окатившего меня холода.

Почему он так со мной? За что?.. Больше я не двигаюсь, но его уже не остановить.

- Стой, где стоишь! - рявкает. - Ни шагу больше!

- Но… почему? - выдавливаю из себя.

Мой голос, в отличие от его, слаб и безжизненен.

- И у тебя хватает наглости спрашивать почему? - его потемневшие глаза полыхают гневом и ненавистью.

Я в ужасе от таких перемен в нем. Ничего не понимаю.

Это какой-то дурной сон. Какой-то трешовый психологический триллер. А я глупая и беспомощная главная героиня.

- Сойер, что с тобой? Почему ты разговариваешь со мной так? Что я сделала, чтобы ты вел себя так по-скотски? - я вся дрожу, внутри меня бушует ураган эмоций, возглавляемый страхом, но голос, на удивление, звучит твердо и спокойно.

С достоинством.

Это то, что мне сейчас жизненно необходимо. Выдержать этот разговор достойно, а не скатиться к мелодраме и позорному ползанию у него в ногах. Да, я люблю его, очень люблю, до безумия и самоотречения, но это не повод унижаться.

Мой любимый смотрит на меня, не мигая, словно видит впервые или хочет что-то прочесть в моих глазах.

Я не боюсь, мне скрывать нечего. Встречаю его взгляд открыто и бесстрашно. Если в нем и есть что-то преступное, то лишь тотальное обожание и преданность тому, кто этого, по всей видимости, не заслуживает.

И кому это совсем не нужно…

Я ехала сюда выяснить отношения между нами, готова была даже просить прощения у него, если виновата перед ним в чем-то, сама не знаю в чем. Но такой прием… Никому не позволю так с собой обращаться. Даже Сойеру.

Перестав сверлить меня взглядом, он отводит глаза и, тихо усмехаясь, покачивает головой.

- Подлая сука, - еле слышно цедит сквозь зубы, и мне даже кажется, что я ослышалась.

- Что?.. - зачем-то переспрашиваю.

Зрение туманится, все плывет перед глазами. Не может быть, что он это сказал. Этого просто не может быть.

Сойер снова ухмыляется.

- Это ты? Я знаю, что это ты. Скажи мне, как ты это сделала? Как тебе удалось такое провернуть? Как… Как ты могла?..

К концу речи его голос срывается до шепота.

Ему трудно это говорить, а мне невыносимо слышать. Не могу поверить, что он меня обвиняет. Но это происходит. Здесь и сейчас.

- Могла что? - теперь уже обвиняю я. - Ты… Ты серьезно считаешь, что это я стреляла в… я убила Рассела?!

Слова звучат так абсурдно, что даже смешно.

Мне. Не ему.

- Я был бы рад ошибиться. Но не могу игнорировать факты. То, как загорелись твои глаза, когда я пошутил про киллера. Ты сразу спрятала их, но я успел заметить. Тогда, конечно, не придал этому значения. Потом это твое желание самой поквитаться с убийцами брата. Такая кровожадность насторожила меня, это тоже был звоночек, но и тогда я списал на стресс. Причин ему было много, включая и твою потерю, и наше расставание, и необходимость лгать отцу в глаза, находясь рядом. А когда узнал… Знаешь, - впервые за свою речь он поднимает взгляд на меня. - В первую секунду я обрадовался. Обрадовался тому, что это было так кстати. Так своевременно. Прав был отец - дерьмовый я сын…

Он замолкает, но я не нарушаю тишину. Даю ему возможность выговориться. Я хочу дослушать его бесстрастный, но такой мучительный монолог. Каждое его слово вбивает гвоздь мне в голову, но разве не этого я хотела - узнать причину такой резкой перемены в нем?

Да и нечего мне сказать. Я понимаю, что возражать бессмысленно. Он меня попросту не услышит. Сойер уже сделал свои выводы - сюрреалистические, чудовищные, но выводы, - и никакие аргументы его не разубедят.

- А потом в голове как щелкнуло. Паззл сложился… Я долго отмахивался от этих мыслей, долго сопротивлялся очевидному, но факты - штука настырная.

- А презумпция невиновности как же? Или я что-то перепутала, или не заслу…

- А у тебя железные нервы, - перебивает Сойер.

Даже не перебивает, а продолжает какую-то свою мысль. Сейчас в его голосе и даже взгляде мне чудятся нотки восхищения, но это явно лишь игра моего воспаленного воображения.

- Я раньше не задумывался, но так и есть. Ты даже на опознании была. Знаешь, даже я бы, наверное, не смог спокойно перенести эту процедуру, а ты…

- Кто сказал тебе, что я перенесла ее спокойно? - от моего ледяного тона пробирает даже меня.

Он игнорирует мою реплику, продолжая гнуть свое.

- Ты профессиональный гонщик, почти каскадер, я смотрел записи камер наблюдения за тем, как ты ушла от тех мудаков - это было впечатляюще. И даже сейчас ты выдержана и хладнокровна. Это… впечатляет. Знаешь, я бы даже мог поверить, что ты сделала это сама, произойди убийство не в штабе. Но никакие нервы и виртуозное вождение не помогут незамеченной войти в идеально охраняемый объект, совершить дерзкое убийство, а потом бесследно исчезнуть. Для этого нужна серьезная подготовка. У тебя ее нет?

- Спасибо хоть в этом мне не придется оправдываться.

- А ты еще собираешься оправдываться?

Удивление Сойер отыгрывает блестяще. ДиКаприо бы аплодировал стоя. Я бы тоже…

- Когда прошел приступ первой радости, а потом злости на себя, на… - он дергает шеей, будто ему не хватает воздуха. - Я рванул к тебе. Сел в машину, завел мотор и… вспомнил, что не верю в совпадения, вспомнил, что ничего не бывает просто так, вспомнил тот твой взгляд и… испугался. Мне было страшно, что я позволил себе даже подумать о тебе подобное, и страшно, что это может быть правдой. В ту ночь я никуда не поехал, а с утра начал рыть. Я не хотел являться тебе, терзаемый подозрениями. Знал, что это самое простое - я все увижу в твоих глазах, но… было противно. Я хотел сначала убедиться, что был неправ. Я