Юджиния Райли - И нет преград…

Она понимала, что он говорит это серьезно. Сердце Энни стучало так сильно, что она с трудом различала его слова. Сэм попытался обратить все в шутку.

— Ну вот ты и замолчала. И слава Богу. А то мне уже надоели твои жалобы.

Энни запустила в него подушкой.

Сэм поймал мягкий метательный снаряд и с ухмылкой отправил его обратно, потом взял обе сумки и поставил их на кровать. Открыв свою, он достал костюм, купленный в Джорджтауне, надел его, после чего извлек из сумки Энни ночную рубашку и бросил ее своей строптивой спутнице.

— Оденься, женщина, а я принесу наш ужин.

Она натянула рубашку и мечтательно посмотрела на своего спутника.

— Знаешь что, Сэм?

— Что?

Энни подалась вперед и обняла руками колени.

— Пожалуй, мне вовсе не стоит жаловаться на судьбу.

Поблагодарив Энни улыбкой, он прошагал к двери и вернулся с подносом, на котором стояли две полные тарелки и стаканы с чаем. При виде восхитительного куриного фрикасе рот Энни наполнился слюной.

— Какой божественный запах! — воскликнула она. Сэм поставил поднос на столик у окна.

— Иди сюда, женщина. Я страшно хочу есть!

Энни с некоторым смущением заняла свое место за столиком, сев напротив Сэма. Только что в постели они заступили за некую черту, позволив себе отдаться во власть фантазий. Все вокруг считали их супружеской парой, и это придавало их близости особую пикантность. «Пригрозив» Энни свадьбой, Сэм взволновал ее еще больше. И сейчас она любовалась его красивыми чертами и густыми темными волосами, позолоченными прощальными лучами закатного солнца. Сможет ли она когда-нибудь отпустить от себя этого человека?

Проглотив комок в горле, она взяла вилку и начала есть. Фрикасе было нежным и очень вкусным, так же как и картофельное пюре, зеленые бобы и домашний хлеб. Чай, сдобренный свежими побегами мяты, оказался крепким и ароматным.

Сэм взглянул на ее сосредоточенное лицо.

— Почему ты так серьезна, милая? О чем ты думаешь?

— Просто наслаждаюсь мгновением. Я думаю, что это самая вкусная еда, какую я пробовала с тех пор, как ты меня похитил, охотник за головами.

— Вот погоди, я свожу тебя в ресторан отеля «Виндзор», — объявил он. — Там отлично кормят. Ты будешь есть бифштексы и омаров с тончайшего фарфора, пить шампанское из хрустальных бокалов, сидеть в окружении люстр из граненого стекла и зеркал с бриллиантовым напылением.

— Звучит многообещающе, — откликнулась Энни, но в ее голосе сквозила грусть. — Ты приглашаешь меня туда?

Сэм сжал ее руку.

— Я бы очень хотел, милая. Как ты думаешь, что мы будем делать, когда закончится вся эта заварушка?

Она тяжка вздохнула.

— Ты имеешь в виду — когда мы найдем мою прапрабабушку и как-то изменим ее жизнь?

— Вот именно.

Энни выглянула в окно. По вечерней улице с грохотом катил фермерский фургон.

— Наверное, я попытаюсь вернуться в настоящее. Поеду на юг и посмотрю, не перенесет ли меня тот же самый дьявольский ветер обратно. Я оставила позади уйму проблем. К тому же я беспокоюсь о брате.

— Ты не хочешь остаться? — разочарованно протянул он.

— А ты хочешь, чтобы я осталась? Он нежно погладил ее по щеке.

— Неужели ты думаешь, мне не нравится, когда ты рядом, милая?

— Да нет, я чувствую, что тебе это нравится. — Она еще раз судорожно вздохнула. — Но знаешь, Сэм, я никогда не стану «милой женушкой», которая сидит дома, пока ее муж куролесит. Если бы я могла разделить с тобой твою жизнь…

— Этого никогда не будет, Энни, — мрачно изрек он. — Хватит и того, что я волнуюсь за тебя сейчас, во время нашего маскарада. Но когда я ищу преступников — убийц и насильников, словом, негодяев, которые, не задумываясь, перережут человеку горло, — держать тебя рядом слишком опасно.

— А что, если я каким-то образом смогу вернуться в свою прежнюю жизнь? — спросила она. — Ты пойдешь туда со мной?

Сэм долго обдумывал ее вопрос, потом медленно покачал головой.

— Моя жизнь здесь.

Энни не смогла скрыть своего разочарования.

— Эту жизнь ты сам себе выбрал. Но кто сказал, что ты не можешь жить по-другому?

— А кто сказал, что ты этого не можешь? — задал он встречный вопрос.

Энни замолчала. Сэм прав. Она хочет, чтобы он изменил свою жизнь, но при этом не желает менять свою. Наконец она сказала:

— Сэм, в нашем будущем слишком много неопределенности. Наверное, нам остается лишь одно — наслаждаться отпущенными мгновениями.

— Ну что ж, коли так, милая… — босая нога Сэма нащупала под столом ее ногу, — ешь поскорей, ибо я не настроен долго ждать.

Весело засмеявшись, Энни швырнула в него салфетку.

— Сэм Ноубл, ты ненасытен! Не забудь, что после наших упражнений в постели тебе еще предстоит поработать над завтрашней проповедью.

Сэм вдруг посерьезнел, встал и поцеловал ей руку.

— Запомни, милая: то, что между нами происходит, — это не грех. Мне кажется, все наши чувства ниспосланы нам небесными ангелами.

Энни растаяла.

— Наверное, ты прав… — пробормотала она и перегнулась через столик, чтобы принять его поцелуй.

Позже, когда Энни уснула, Сэм сел, за стол с карандашом в руке и начал делать наброски своей проповеди.

Завтра ему предстояло сыграть великую роль священника. Он вспомнил дни своей юности и проповеди деда — пламенные речи, произносимые громким басом, дискуссии на вечные темы добра и зла.

Сэм считал себя человеком праведным. Да, он не посещал церковь каждое воскресенье, но те ценности, о которых он слышал от деда, впечатались в его сознание. Он хотел быть хорошим.

А кроме того, он хотел Энни. Хотел создать с ней семью, завести ребенка.

Раньше ему никогда даже не приходило в голову, что он пожелает остепениться с такой строптивой женщиной, но время шло, по ночам он держал Энни в своих объятиях и уже не представлял, что может быть иначе. Она бросала ему вызов, покоряла и восторгала своей независимостью, в чем-то даже его дополняя. Но мог ли он при своем образе жизни жениться на Энни? К тому же она прибыла из другого века и, судя по ее словам, собиралась вернуться обратно.

Между их мирами зияла огромная пропасть, и Сэм сомневался, что сможет навести мосты. По иронии судьбы, те самые качества, которые заставили его полюбить Энни, угрожали их совместному будущему.

Вздохнув, Сэм опустил карандаш и обернулся к спящей Энни. Ее великолепные волосы разметались по подушке, а лицо было умиротворенным, как у ангела. Длинные ресницы отбрасывали тень на розовые щеки. Сэм невольно вспомнил ее бурные ласки и вздохнул. Неужели им суждено расстаться? Эта мысль тяжелым камнем лежала на сердце.

Может быть, он сумеет перешагнуть через собственную гордость и прижиться в ее мире? Может быть, они еще сумеют договориться?..