Рэйчел Гибсон - Неприятности в Валентинов день

Однако через какое-то время Стэнли начал думать, что умереть вслед за женой, возможно, не самое лучшее решение: все же он отличался довольно крепким здоровьем, и это заняло бы слишком много времени.

Колдуэлл открыл шкаф, который делил с женой почти пятьдесят лет. Ее халат висел на том же самом месте, где Мелба его оставила. Ее широкие брюки, блузы и кожаная куртка с изображением Тома Джонса тоже были там. Стэнли снял одежду жены с вешалок и положил на кровать. Он возвращался к шкафу еще трижды и когда закончил, на покрывале образовалась порядочная куча одежды.

В прошлый раз Стэнли попросил внучку упаковать часть вещей бабушки, но на самом деле сделать это должен был он сам. Так хотела бы Мелба, и, возможно, теперь он был готов к такому поступку. Не одежда, висевшая в шкафу, и не коллекция томджонсовских сувениров были памятью о Мелбе. Она продолжала жить в сердце Стэнли. Неважно, что произойдет с ним, сколько еще ему отпущено на этом свете, он никогда ее не забудет. Никогда не перестанет ее любить.

Но возможно — всего лишь возможно — он не должен доживать остаток своих дней в одиночестве, ожидая смерти. Может, пришло время двигаться дальше. Пришло время снова вернуться к жизни. И кто знает, а вдруг в его старом сердце найдется место для двух женщин.

Грейс Саттер ничем не походила на Мелбу. Миссис Колдуэлл любила повеселиться, обладала отличным чувством юмора и звучным смехом. Грейс была немного утонченнее. Она любила писать стихи и наблюдать за птицами в окно на кухне. Обе женщины были прекрасны по-своему.

Сходив в гараж, Стэнли принес несколько коробок, которые привез домой из «M&С». Та часть его сердца, которая полвека принадлежала жене, снова разбилась на кусочки, когда он принялся паковать ее вещи: выдвинул ящики комода, переложил их содержимое в картонные коробки… И остановился, чтобы прикоснуться к розовой сорочке, которую одевала, когда хотела побыть с ним в спальне наедине, Мелба.

Стэнли любил ее. Все еще любил. И всегда будет любить. Он взял скотч и заклеил коробки. Его глаза увлажнились, и слеза скатилась по морщинистой щеке.

— Прощай, Мелба. Я отдаю твои вещи, но не забуду тебя. Ты была мне женой, любовницей и другом. Ты так долго была моей жизнью, но теперь тебя нет. Когда ты меня покинула, я чувствовал себя очень одиноко, но теперь мне легче. У меня есть Кейти и Грейс.

Он подошел к комоду, достал носовой платок из ящика, вытер лицо и высморкался. Трубный звук наполнил комнату.

— Тебе всегда нравилась Грейс. Теперь и мне тоже. — Грейс ему больше чем просто нравилась. Он ее любил. Стэнли запихнул платок в карман. — Тебе не нужно беспокоиться, что Ада Довер или Иона Осборн поймают меня на крючок.

Как-то ночью, когда Колдуэллы лежали без сна, обсуждая, что будет, если один из них умрет раньше другого, Мелба заставила мужа пообещать, что из всех женщин в городе тот никогда не позволит Аде или Ионе окрутить себя. Такое обещание сдержать было легко. Одну за другой он вынес коробки на улицу и поставил их в кузов своего грузовичка «форд» восемьдесят пятого года. Пока вещи Мелбы висели в шкафу, а ее незаконченная поделка стояла на полке, Стэнли не чувствовал себя вправе ухаживать за другой женщиной.

Он заполнил коробками весь кузов и на следующее утро, оставив Кейт хозяйничать в «М&С», отправился в Бойсе, в Армию Спасения. Выгрузив вещи Мелбы, Стэнли повернул домой. Он знал, что есть благотворительные организации и поближе, но было слишком тяжело вынести мысль о том, что ему на глаза может попасться кто-то в куртке Мелбы.

По возвращении в Госпел он поехал к Грейс и вместе с ней любовался закатом, золотящим сосны на заднем дворе. Она приготовила ему сэндвич, и Стэнли рассказал ей о том, что сделал. Грейс подарила ему одну из своих мягких улыбок, положила ладонь на его руку и призналась:

— Мне всегда будет недоставать Мелбы. Вы счастливчики, что нашли друг друга. Мой муж умер двадцать пять лет назад. Я никогда не думала, что кто-то заменит его в моей жизни, но со временем пришла к мысли, что в нашем сердце найдется место не только для одной-единственной любви.

И тут Стэнли поцеловал Грейс. В первый раз за более чем пятьдесят лет он целовал женщину, которая не была Мелбой. На несколько секунд стало неловко. Им обоим. А затем все встало на свои места, и будь он проклят, если его сердце не забилось так, будто ему снова сорок. Стэнли прервал поцелуй и рассказал Грейс о своей глубокой привязанности и любви к ней.

Та посмотрела ему прямо в глаза и произнесла:

— Давно пора. Я уже почти год люблю тебя.

А он даже и не догадывался. Просто понятия не имел, и, кажется, все, на что Стэнли сейчас был способен, — это стоять и изумляться, каким образом такая женщина, как Грейс, могла полюбить такого мужчину, как он. Стэнли был старше ее почти на десять лет, и каждый прожитый год отразился на его внешности. Грейс же выглядела не старше пятидесяти пяти.

— Останься на ночь, — прошептала она, обвив руками его шею.

— Грейс, я уважаю тебя и…

— Постой, — перебила она. — Конечно, ты меня уважаешь. Это одна из черт, которые мне в тебе нравятся, Стэнли Колдуэлл. Ты хороший, достойный мужчина, но даже у хороших и достойных есть потребности, которые можно удовлетворить только в постели. Это относится и к добропорядочным женщинам тоже.

Боже всемогущий! Внутри все так сильно задрожало, так сильно, что Стэнли почувствовал, что скоро его самого начнет бить дрожь. Он хотел заняться любовью с Грейс. Он был вполне уверен, что у него все работает как надо, но какая-то часть его была в ужасе.

— Теперь все по-другому. Надо заботиться об этом «безопасном сексе».

— Не думаю, что нам стоит волноваться. Я не спала с мужчиной с тех пор, как голосовала за Буша-старшего, а ты хранил верность жене почти пятьдесят лет. — Грейс взглянула на Стэнли, улыбнувшись, и морщинки в уголках ее глаз углубились. — И, если это тебя беспокоит, я не могу забеременеть.

— Боже всемогущий…

В половину первого ночи Кейт сняла трубку и набрала семь цифр. У нее от волнения так скрутило желудок, что она боялась, как бы ее не вырвало. Она почти надеялась, что Роб не возьмет трубку. Та ночь, когда он сбежал из «М&С», стала унижением для Кейт, и она на самом деле больше не хотела разговаривать с Саттером. В ту ночь он заставил ее ощутить блаженство, а затем бросил и заставил ее чувствовать себя полным отстоем.

Прозвучало пять гудков, прежде чем на звонок ответили.

— Надеюсь, новости хорошие, — голос Роба был сонным, чертовски сексуальным и очень сердитым.

— Роб, это Кейт. Прости, что разбудила. Ты не видел сегодня моего деда?