Вирджиния Эндрюс - Падшие сердца

— Нет, Фанни. Авария была очень тяжелая, и напрасно было бы надеяться.

— Па… о Господи, — до меня донеслись ее рыдания. — Я собиралась его вскоре навестить и рассказать, как хорошо живу.

— Похороны назначены на послезавтра, — продолжала я. — Еду туда сегодня, чтобы позаботиться о Дрейке.

— Дрейк, — всхлипнула Фанни, — бедняжка Дрейк. Ему нужна новая мать.

— Я как раз собираюсь обо всем этом позаботиться, Фанни.

— Да уж, — в голосе Фанни слышалась горечь. — Ты, Хевен Ли Стоунуолл, королева империи игрушек Таттертонов. Ты можешь обо всем позаботиться.

— Фанни.

— Увидимся на похоронах, Хевен.

Вошел Логан и застал меня сидящей у телефона с трубкой в руках.

— Если поторопимся, можем успеть на следующий рейс из Бостона в Атланту, — сообщил он. — Я распорядился, чтобы Майлз подал машину.

Я бросилась к себе собирать вещи, Логан сделал то же самое. Не прошло и двадцати минут, как мы уже были на пути в аэропорт Бостона.

Я размышляла о том, как хрупка, коротка и непредсказуема жизнь. Совсем недавно мы были так счастливы и веселы, и вот веселье сменили печаль и скорбь, внеся смятение в наши сердца.

«Жизнь, как календарь, детка, — сказала мне как–то бабушка. — В ней есть все: весна, лето, и нужно наслаждаться каждой минутой весны, когда она придет к тебе, потому что молодость, красота и свежесть не вечны, милая. Всему приходит конец. Холод поселяется в душах людей, как мороз зимой сковывает землю».

И я ощущала этот холод, охвативший меня, холод и пустоту. Даже теперь, когда во мне росла новая жизнь. Я вздрогнула, прильнула к Логану и уснула. Проспала я и большую часть пути в самолете. Начинало светать, когда мы добрались до дома Люка. Но несмотря на ранний час, миссис Коттон поджидала нас. Это была высокая крупная женщина с мужскими чертами лица. Наверное, большую часть жизни ей приходилось заниматься тяжелым физическим трудом. Невзгоды и тяготы жизни сделали свое дело: состарили ее до срока. У женщины были тусклые карие глаза и грубо очерченный рот с толстыми губами. Она вышла к нам в накинутом на плечи старом одеяле.

— Я Хевен Стоунуолл, а это мой муж Логан, — представилась я. Женщина кивнула и отступила назад, давая нам дорогу. — Мы выехали сразу, как только получили известие. Мистер Кастил был моим… отцом, — я посчитала, что так все будет проще объяснить.

— Знаю, — откликнулась миссис Коттон. — Мистер Штейн позвонил мне и все рассказал о вас. Можете располагаться в комнате для гостей. Она справа, сразу за кухней.

— Как Дрейк?

— Спит. Еще ничего не знает. Я решила не будить его из–за этой ужасной новости. Ему и так будет трудно это понять.

— Вы правильно поступили, — согласилась я, но было очевидно, что миссис Коттон не нуждалась в моем одобрении. Она пожала плечами и, уходя, заметила:

— Мне нужно немного поспать. Мальчик встает очень рано.

— Я за ним присмотрю.

— Как знаете.

— Вы можете завтра уехать, когда захотите, — заметила я. Эта женщина нравилась мне все меньше и меньше. — Скажите мне только, сколько остался вам должен Люк, и…

— С этим уже все решено.

— Ах, так?

— Да, мистер Штейн обо всем позаботился. Я уеду завтра днем. Мне помогут перевезти вещи.

— Хорошо, — сказала я, а про себя подумала, что времени она не теряла.

— Ваша комната сразу за кухней, — повторила миссис Коттон и удалилась к себе.

— Премилое созданье, — заметил Логан, покачав головой.

— Только представь ее в роли няни, — сказала я. Логан понес наши вещи в комнату для гостей, а я пошла взглянуть на Дрейка. Я не видела его много лет, но еще когда ему было немногим больше года, подумала, что мальчик с возрастом станет точной копией Люка. Особенно похожим на отца его делали глаза: огромные, карие, с длинными черными ресницами.

Я на цыпочках подошла к деревянной кровати и посмотрела на нежное личико. Ему было чуть больше пяти. Мальчик унаследовал от отца кожу цвета бронзы — память о предках Люка, индейцах, и иссиня–черные волосы. Я легонько отвела со щек пряди волос. Малыш облизнул губы, тихонько застонал, но не проснулся. Сердце мое сжалось от боли и жалости, когда я подумала, какое горе предстояло ему пережить. Потерять в один день отца и мать — от такого удара не оправиться до конца дней. Мне это было известно. Хотя я не знала своей матери, но все равно тосковала по ней. А Па, единственный отец, которого я знала, он был настоящим отцом Дрейка. Я дала себе слово сделать все, что в моих силах, чтобы жизнь маленького Дрейка была счастливой (конечно, насколько это представлялось возможным в такой ситуации).

Нам с Логаном удалось поспать несколько часов до того как проснулся Дрейк: его шаги разносились гулко по коридору, потом мне стало слышно, как миссис Коттон готовила ему завтрак. Она не сказала мальчику о нашем приезде.

— А где мама? — спросил Дрейк.

— Мамы дома нет, — ответила няня. Я быстро надела халат. Миссис Коттон показалась мне неподходящим человеком, чтобы сообщать детям печальные известия.

— А где она? — расспрашивал Дрейк. — Спит?

— Да, она спит. Она…

— Доброе утро, — быстро вставила я. Резко обернувшись, Дрейк уставился на меня своими большими карими глазами. Я подумала, что он вырастет таким же красивым и хорошо сложенным мужчиной, каким был его отец. Для мальчика у него были хорошо развиты плечи, а в чертах лица проступала та же отточенность, которой отличалось лицо Люка. — Меня зовут Хевен, — продолжала я, — ты мой сводный брат. Я приезжала сюда, когда ты был совсем маленьким мальчиком, и привозила тебе игрушки, но ты меня, конечно, не помнишь.

Он, не мигая, смотрел на меня. Миссис Коттон пожала плечами и снова занялась приготовлением завтрака.

— А новых игрушек у меня никаких нет, — сказал Дрейк, разводя руками. Он был так мил, что я не удержалась и, опустившись на колени, обняла его.

— Ах, Дрейк, мой бедный маленький Дрейк. У тебя будут игрушки, сотни разных игрушек, больших и маленьких, заводных. Ты сможешь даже ездить на них, для этого у тебя будет большая площадка.

Мой порыв напугал мальчика. Он отодвинулся и посмотрел мимо меня в коридор.

— Где же мама? — теперь он явно встревожился. — А папа где?

На пороге появился Логан, и Дрейк удивился еще больше.

— Это Логан, — объяснила я. — Он мой муж.

— Хочу к маме, — сказал мальчик, поднимаясь со стула. Он прошел мимо меня — я не могла его задержать и взглянула на Логана. Горе маленьких детей можно сравнить с огромной, запертой в клетке птицей, которая не в состоянии там жить.

Дрейк открыл дверь в комнату родителей и с недоумением смотрел на нетронутую постель. Я вошла за ним. Обернувшись, он обратил на меня глаза, полные страха. В этот момент мальчик напоминал Кейта в детстве, у которого было такое же испуганное выражение в глазах. Я обняла Дрейка и прижала к себе, целуя его щеки. Так когда–то я утешала Кейта, останавливая навернувшиеся слезы.