Игры мажоров. Хочу играть в тебя (СИ) - Тала Тоцка

Подруга смотрит в упор, и я растерянно качаю головой.

— Послушай... — начинаю, но она меня обрывает.

— Нет, это ты меня послушай. Я вижу как Кит относится к тебе, Мари. Мы все в шоке, от него никто такого не ожидал.

Теперь я в шоке. Как сказать, что это все ради Игры?

— Я же тебе говорила, Оль, мы с ним...

— Сводные, я помню, — она кривит губы, — только пожалуйста, Мари, ты можешь хотя бы мне не врать? Так как он на тебя смотрит, не смотрят на сестер, даже на сводных.

— Как? — я вполне искренне в полном ступоре.

— Как будто он всех вокруг готов разорвать ради тебя, — отвечает она жестко. — Так что перестань читать мне морали. Твой пример показывает, что не у всех может быть так как у Норы с Коннором. И я сама буду решать, что мне делать, а что нет. Я ничего не скажу Райли, но ты просто больше не лезь ко мне с советами, ладно?

Она выходит из туалета, хлопнув дверью, а я остаюсь стоять как соляной столб, не в силах тронуться с места. Мои ноги словно приросли к полу.

Значит, Райли уже успел обработать Оливию. И самое ужасное, что теперь наша пара с Никитой для остальных станет примером. Или правильнее сказать, приманкой.

Я хотела разрушить Игру, а в итоге стала ее живой рекламой. И что с этим теперь делать, вообще не представляю.

По дороге домой Никита включает музыку на полную громкость, давая понять, что разговаривать не получится. Я молча смотрю в окно.

«Мазерати» въезжает во двор, тормозит у дома. Топольский отстегивает ремень, открывает дверь, собираясь выйти, но я хватаю его за руку.

— Подожди, Ник, прошу тебя, не игнорь. Скажи, что можно сделать? Как ей можно помочь?

Никита смотрит на мою руку, потом на ручку двери.

— Я разве не говорил, что ты не должна вмешиваться? И я тоже не стану лезть, извини.

— Пожалуйста, Ник... — тяну просяще, но он резко обрывает.

— Я вижу, ты упорно отказываешься понимать, под чем подписалась, — он закрывает дверь и откидывается на спинку. — Если ты отговоришь подругу, это будет означать, что я с тобой не справился. Мне придется снять с тебя браслет. Дальше сама додумывай. А еще подумай, почему Фарелл вдруг запал именно на твою подругу, хотя до этого внимания на нее не обращал.

Додумывать не приходится. И может я бы не поверила, но сегодняшняя встреча с Саймоном убедила меня, что он не успокоился. Они действительно больные ублюдки.

— Но почему все молчат? Почему ты молчишь? Почему никто не идет в полицию?

— А разве я записывался в супермены? — его глаза недобро сверкают. — И что ты предъявишь полиции?

— Разве это не тянет на попытку группового изнасилования?

— Изнасилования? — Никита хищно обнажает зубы. — Кто говорит об изнасиловании, Маша? Ты помнишь ту таблетку, что я тебе дал? Этот препарат просто отключает сознание. Тебе хватило половины, от целой тебя бы вырубило. А ты знаешь, сколько существует вариантов разных комбинаций? Например, снимающий запреты возбудитель. Один коктейль или инъекция, и ты сама на камеру будешь умолять, чтобы тебя ебали все и сразу. На коленях будешь ползать как похотливая сучка во время течки. И с этим видео ты потом пойдешь в полицию? Да там всем участком на это видео дрочить будут. А потом скажут, чтобы ты шла домой и не мешала работать. И дальше ты будешь готова на что угодно, лишь бы это видео не отправили мамочке с папочкой.

— Значит вы уже так делали, да? — меня колотит от гнева и отвращения. — И ты в этом участвовал?

Он не отвечает, окатывает ледяным молчанием, сбрасывает руку и выходит из машины.

До вечера мы не разговариваем. Но когда ближе к одиннадцати слышу в холле шаги, выхожу из комнаты.

Выглядываю с лестницы и вижу Топольского. Он стоит посреди холла в черных джинсах и футболке, листает экран телефона.

Вниз не сбегаю, скатываюсь кубарем. Хватаю Никиту за футболку, трясу и шиплю:

— Куда ты собрался? У вас опять это долбаное собрание, да? Скажи! Там сегодня будет моя Оля? Да не молчи же ты! Зачем ты снова туда идешь, Ник?

Он хватает меня за запястья и встряхивает так сильно, что у меня голова болтается как у сломанной куклы.

— Ты сейчас пойдешь к себе в комнату и ляжешь спать, поняла? Я закрою дверь снаружи, — отталкивает меня и выходит.

Бросаюсь за ним, но лишь натыкаюсь на захлопнувшуюся дверь и слышу как в замке несколько раз проворачивается ключ. Один замок, второй, третий.

Бегу обратно в комнату, хватаю телефон. Звоню Оливке — она вне доступа сети. Набираю Никиту — он тоже вне доступа.

Бегом обратно к двери, пробую открыть, дергаю — заперто. Звоню одногруппнице, которая живет в соседней комнате.

— Грета, привет, ты не видела Оливию?

— Она на вечеринку укатила, Мари, — отвечает примерная и ответственная Грета, — там какая-то крутая мажорская туса.

— Спасибо, Грета, — отключаюсь и обхватываю голову руками.

Удушающей волной накатывает ощущение безысходности. Ложусь на диван в холле, сворачиваюсь калачиком.

Что же делать? Что делать? Что...

На ум приходит только один человек. Проверяю — в сети.

«Демон, помоги, пожалуйста...»

Он откликается мгновенно.

«Что случилось, Ромашка?»

Быстро печатаю, размазывая по щекам слезы.

«Райли начал клеить мою подругу. Она думает, что это всерьез. А он заманивает ее в ловушку. У них сегодня собрание, она там, с ним. Я не могу выйти из дома. Сделай что-нибудь, пожалуйста...»

Демон прочитывает сразу же и пока набирает ответ, мое сердце чуть не выпрыгивает наружу. Наконец, читаю:

«Я тебе уже говорил, что они все заплатят, Маша. Наши договоренности остаются в силе»

И выходит из сети.

Мне хочется разбить о стену телефон. Я вообще не хочу, чтобы они платили. Я лишь хочу вытащить оттуда свою подругу.

Так и сижу на диване в холле, пока в тишине не раздается звук проворачивающихся замков. Сажусь ровно, смотрю перед собой.

Открывается дверь, в нос бьет удушающий запах гари. Никита входит и на миг останавливается, увидев меня. А я в ужасе