Из развода с любовью - Каролина Шевцова

леопардовой шубе, которая ввязывается в любой кипишь не разбирая дороги обратно. Дура, боже мой, какая я все-таки дура…

- А твоя фирма приносила тебе деньги?

- Пока не много, хватало только на ипотеку, - честно ответила я.

- А как же ты жила? – ахнула свекровь, - сын помогал?

- На премию со старой работы. Перед увольнением мы продали рекламу…– но, увидев как помрачнело лицо бедной женщины, я добавила каплю меда в этот ушат дегтя: и, конечно же помогал Олег. Он постоянно пересылал нам деньги, не переживайте за это.

Вранье, но пускай будет. Может через много лет какая-нибудь славная девочка, брошенная моим непутевым сыном, так же пожалеет его бедную мать. Или нет. Эта девочка будет благодарна мне по гроб жизни, потому что я воспитаю Мишу совсем другим: благородным, честным, надежным. То есть полной противоположностью Олега.

- А кому он продаст твою фирму?

- Не знаю, сделка только завтра, тогда и увижу. Да и не моя она, как выяснилось, так, баловство одно.

- Но ты же много всего делала, работала, та молодец, Ян. А он просто… неблагодарный старикашка со склочным характером.

- Именно так, - я медленно поднялась из кресла и направилась в сторону ванной. Усталость и разочарование от собственного бессилия попеременно накатывали на меня, как огромные волны в шторм. Только кажется что ты нащупал дно, как тебя снова сбивает с ног и тащит по острым камням. И воздуха в легких осталось всего на несколько секунд. Вдох. Выдох. Темнота.

Проходя мимо Гавриловны, я коснулась ее пухлого плеча и прошептала:

- Спасибо.

- За что?

- За все.

И едва я переступила порог, как мне в спину прилетел вопрос:

- А ты можешь выкупить эту фирму?

Ну вот отлично. Мы снова выходим на сотый раунд игры «Да, но…». Да, я могла выкупить фирму, но, к сожалению, Артур Давидович не принимал оплату листиками, пончиками и обнимашками. Пузатый капиталист предпочитал деньги, а их у меня не было. И попросить, занять, украсть, насосать тоже не у кого. Игнатов был не в счет, он слишком четко сформулировал свою мысль по поводу убыточного бизнеса. И еле живая идея попросить у него в долг сдохла окончательно.

Но, не желая расстраивать свекровь, я снова соврала:

- Не могу.

- А если обменять? – Не унималась она. – На золото. Смотри, у меня есть красивые серьги, и кулон, можно взять твое кольцо, то, обручальное, все равно больше не пригодится.

На языке вертелись ругательства, и я почты было произнесла их вслух, но обернувшись назад, увидела широкое простодушное лицо и протянутые на ладони серьги, которые Клара Гавриловна поспешно сняла с ушей.

Небольшие желтые жгутики с россыпью бриллиантов, подаренные Олегом на юбилей. Сокровище, которым она всегда гордилась.

-Ну что вы, перестаньте, - я сжала ее пальцы в кулак, так, чтобы блестящие звездочки случайно не упали на пол. Это были не просто серьги, для Клары Гавриловны они значили куда больше, и я бы ни за что не смогла принять такую жертву. - это не поможет, да и потом, фирма стоит куда больше.

- Сколько, - Тон, которым она задала вопрос, удивил меня. Свекровь звучало по-деловому хватко, как дог на выставке породистых собак.

- Миллион.

Клара Гавриловна позволила себе секундную слабость. Дуги ее бровей приподнялись вверх, а глаза удивленно распахнулись, но уже через секунду она снова нацепила на себя маску главной свахи республики Коми, – успешной преемницы Розы Сябитовой. Брезгливо сморщенный лоб и вытянутый вперед подбородок должны были показать, что шестью нулями леди не напугать.

- Копье, - фыркнула она, но это была бравада. Потому что уже через секунду свекровь спросила, осторожно подбирая слова: - А тебе вообще нужна эта фирма?

Я задумалась, прежде чем дать ответ. На ложь и притворство больше не осталось сил. Их вообще не осталось, я едва стояла на ногах и мечтала только о том, как лягу спать.

- Нужна. Иногда мне кажется, - помявшись секунду, продолжила, - кажется, что это единственное за что я еще могу цепляться. Что из меня выкачали весь воздух, выпотрошили, высушили, надули гелием и вот-вот выпустят в небо, а фирма, она моя гирька и тянет обратно на землю. – Поймав на себе обеспокоенный взгляд, я быстро произнесла: - Не берите в голову, я знаю, что это глупость. Просто…Клара Гавриловна, вы не против, если я пойду спать? Сегодня правда был очень сложный день.

Не дождавшись ответа, я вышла из комнаты. И потому не сразу расслышала брошенное мне вслед:

- Я дам тебе деньги, Яна. Будет моим свадебным подарком, я же тогда тебе ничего не подарила, помнишь?

- Януся, птичка моя, ну ты, конечно, удивила! - Лицо генерального блестело от самодовольства, будто блином намазанное. - Я себе кимарю в гамачке. Ты кстати гамак не практикуешь? Ну что ты, Яна, это чудо, я на островах только в нем и спал, так бодрит, позвоночник вытягивается, я даже на пару сантиметров вырос, посмотри, а? Чем не жених?

Низкорослый пирожок с залысинами раскинул руки в стороны и покрутился на месте, демонстрируя мне пузико и бока, озорно подмигивающие из-за пояса брюк.

- Жених, - сухо согласилась я и добавила: - Давид Артурович, давайте подпишем бумаги, и я займусь делами фирмы. Если вы хотите рассказать о своей поездке, обязательно обсудим все после сделки.

Я торопилась не случайно. Во-первых, боялась, что фирму передумает продавать генеральный. Во-вторых, что передумаю я. В голове пока еще не укладывалась картинка, как я буду работать дальше, одна, без помощи. Где искать клиентов, куда отправлять налоговые отчеты и зачем мне вообще все это нужно. Но отступать нельзя, я физически не могла признать, что проиграла. В очередной сто тысяча первый раз.

- А может сначала кофе? Жалко, что мы не в центре встретились, - Артурович мазнул взглядом по стене моего кабинета и вздохнул: - бедненько тут, конечно.

- А мне нравится, - парировала я и добавила: - Подпись, пожалуйста.

Боковым зрением увидела, как загорелся экран мобильника, демонстрируя второй пропущенный звонок от Виталика. Мы договорились пообедать, поэтому я так старалась быстрее закончить дела. И это была причина номер три. Последняя, но крайне важная.

- Не ответишь?

- Это подождет. И вот тут, пожалуйста, - я выхватила договор прямо из-под руки Давида Артуровича, так что на последней строчке появилась размашистая подпись с чернильным хвостом