Донна Кауффман - Сказки серого волка

— Послушай, откуда в тебе это неожиданное желание непременно заковать меня в цепи? — Танзи снова раздвинула жалюзи. И вновь поймала себя на том, что смотрит на Райли. — У меня самые простые запросы. — Она вернула полоски жалюзи на место. — А моя самая сложная проблема состоит в том, покупать ли туфли сейчас или же дождаться распродажи, чтобы потом не терзаться, зачем я выбросила такие огромные деньги за пару шпилек, которые надену от силы пару раз в году. А в остальном моя жизнь меня устраивает. Замуж я не собираюсь. Мужчины — это, конечно, здорово, но лично для меня куда важнее шпильки.

— Что ж, понимаю, замужество исключается, — сухо отреагировала Рина. — Только не надо по этому поводу слишком переживать. Чтобы выйти замуж, нужно для начала обзавестись воздыхателем. — Танзи хотела возразить, но Рина не дала ей вставить даже слово. — Нет-нет, я не призываю тебя выскочить замуж, я хочу сказать другое: может, тебе для начала найти кого-то постоянного. Я даже предлагаю нечто совершенно неслыханное — почему бы тебе не узнать его как можно лучше, прежде чем прыгнуть к нему в постель? Или заняться любовью прямо на ковре в гостиной. Это уж как тебе самой нравится.

— Я тебя поняла, хотя и считаю это напрасной потерей времени. Уж лучше заняться чем-то более приятным, но менее обязывающим. Кстати, все парни, с какими я встречалась, солидарны со мной. По крайней мере никто ещё не вступал со мной в препирательства по этому поводу.

— Вот именно. Ты даже не удосуживаешься их как следует узнать. Тут не до выяснения отношений.

— Вот именно. Зачем выяснять отношения, если можно хорошенько оттянуться в постели?

— А вот узнай ты его получше, и у вас наверняка бы возникли разногласия на тот счёт, какие любовные вкусности слаще. А потом, глядишь, ты проникнешься к нему настоящими чувствами. Нет-нет, этим только все испортишь. Потому что ему ещё приспичит употребить слово на букву «л», после чего от него уже так легко не отделаться. Я права?

Танзи устало откинулась на спинку кресла.

— О Господи!

Рина виновато вздохнула.

— Извини, наверное, я наговорила лишнего. Но ведь я тебя знаю лучше, чем остальные. Поверь, настанет момент, когда тебе захочется впустить кого-то в свои мысли, а может, даже и в сердце, а не только в…

— Можешь не продолжать, — прервала её Танзи.

— Знаешь, ты настолько привыкла держать свои чувства при себе, что уже не знаешь, как открыться кому-то.

Взгляд Танзи вновь скользнул к окну. Поймав себя на этой предательской слабости, она резко развернула кресло, чтобы сидеть лицом к двери. А потом поступила так, как всегда поступала, когда ощущала угрызения совести. А именно — перешла в наступление.

— Кто бы говорил! Вспомни сама, куда завели тебя твои чувства? Ну разве только к разводу.

— Ладно, допустим, что это так. Можно подумать, мне не известно, что ты считаешь, будто я вышла за Гаррисона исключительно ради денег, что противоречит твоим принципам. В твоих глазах я запятнала себя несмываемым позором. Кстати, тебе, как первой волчице в нашей небольшой стае, следовало меня похвалить. Уж если кто по идее и должен был одобрить такой хищный шаг с моей стороны, так именно ты. Разве не твоё правило: делаю что хочу, и наплевать, что скажут другие.

— Господи, Рина, неужели ты и впрямь такого низкого мнения обо мне? — Танзи отнюдь не была уверена, что ей хочется получить ответ, поэтому она продолжила свою страстную речь: — Я не делаю людям больно, я не обращаюсь с ними как с неодушевлёнными предметами. Надеюсь, глядя на меня, трудно заподозрить дурное. Если же тебе кажется, будто я о тебе низкого мнения, то, уверяю тебя, ты ошибаешься.

— Однако ты не одобряешь моего замужества, — возразила Рина и усмехнулась. — По-твоему, люди женятся и выходят замуж только по любви Ну кто бы мог подумать, что из всех нас ты окажешься самой сентиментальной? Знал бы кто об этом! Нет, конечно, если я решила не мучить себя поисками родственной души, это ещё не значит, что тебе не стоит этого делать. Честное слово, я до сих пор верю в брак по любви ничуть не меньше, чем ты.

— Стой разницей, что когда дело дошло до замужества, ты предпочла сделать вид, будто напрочь об этом забыла. А мои причины ты знаешь. Видимо, в моих генах не заложено мечтать об уютном гнёздышке, домишке за белым штакетником.

— Как мне кажется, в твоём возрасте уже пора перестать прикрываться выбором, который когда-то сделала твоя мать и этот её донор спермы. Можно подумать, ты не знаешь, что жить надо собственным умом, самой выбирать, когда дело касается любви и замужества. Ну и мужчин, если на то пошло.

— А я и так все выбираю сама, в особенности мужчин. Меня в первую очередь интересует приятная сторона отношений. Что же касается менее приятной — то пусть с ней разбираются другие, кому такое нравится. Кстати, Миллисент тоже никогда не была замужем. И как мне кажется, моё незамужнее состояние её вполне устраивает. Не исключено, что я беру пример именно с неё.

— Ну все, убедила, сдаюсь. Наверное, ты права. Не мне поучать тебя, когда у самой за плечами два распавшихся брака. Правда, могу сказать одно: зато сейчас я счастлива. Нет, не просто счастлива, а счастлива, как никогда. Тебе кажется, будто я остепенилась? Наверное, я просто перестала мечтать о несбыточном. Вот уж в чём действительно нет ничего хорошего. Одни только слезы, когда твои мечты рушатся. И пусть мы с Гаррисоном в постели уже не сгораем от страсти, но он мне по-настоящему дорог. Именно он. А не его счёт в банке. И что важно, он любит меня. И что ещё важнее, он нежен со мной. Он уважает меня. Смешит меня. Как я уже сказала, жизнь не сводится только к сексу. Я сама лишь недавно начала открывать для себя, что, кроме секса, в ней есть самые разные вещи. У каждого из нас свои собственные желания. Хочешь верь, а хочешь нет, но Гаррисон тонко чувствует, чего мне хочется, и готов выполнить едва ли не любое из них, — мечтательно произнесла Рина. — Я искренне желаю, чтобы и у тебя был кто-то, готовый выполнять твои желания не раз и не два в день, а всю жизнь.

Второй раз за утро Танзи была вынуждена слушать в трубке отбой. Какое-то время она сидела, перебирая в уме сказанное Риной и с каждой секундой чувствуя, как внутри нарастает дискомфорт. Нет, такое самокопание ещё позволительно, когда из него на потеху читателям на свет появится материал для очередной колонки. Когда же мысли лезут в голову исключительно ради тебя самой — нет уж, увольте.

Танзи нахмурилась и, резко развернув кресло, вновь села лицом к письменному столу.

— Можно подумать, она в этом что-то смыслит! — воскликнула она, обращаясь к шеренге барашков, выстроившихся на книжной полке. Те лишь молча уставились на неё. — Ну да, вам легко меня осуждать! Ведь вы у меня стадо ласковых агнцев!