Оторва - Ольга Пожарова

— И дед твой не будет против? — как-то не ожидал я такого поворота…

— Дедуля? — хмурит лоб Роня. — Тут, главное, чтобы не на Жучке… По другим кандидатурам возражений не будет…

— И ты ревновать не будешь? — делаю пару шагов к этой языкастой красоте.

— А мне так только хорошо: богатый дед появится и прадед тоже… Деды же внуков любят… Наследство им отписывают…

Вот же коза какая!!!

— А, может, всё же на тебе? — и ещё на пару шагов сокращаю расстояние между нами.

— Лучше на бабуле… — быстро проскальзывает мимо меня Ронька. — И ты ешь, а я пока…

* * *

— А Роня в душе… — отвечаю я без задней мысли Акиму.

Ну да, пока я тут картошку с мясом и свежепросоленными огурцами наворачиваю, запивая морсом из смородины, Бронислава, похоже, отлично разобралась с моей сенсорной душевой кабиной.

Во всяком случае, на помощь меня не зовёт…

— В смысле⁇!!! — рявкает Аким так, что вздрагивают, походу, даже свежепросоленные огурцы.

— После дороги… — успокаиваю я этого Цербера.

— Точно⁇ — слышу, что пыхтит там, как паровоз.

— Ким… — конечно, не по телефону бы такие разговоры разговаривать… — Мы с Роней сами разберемся.

— Я башку тебе откручу, если что!!!

— Братик? — появляется на пороге кухни Бронислава.

Киваю…

— Ну-ка, дай мне… — протягивает руку и я, как послушный мальчик, вкладываю ей в ладонь телефон. — Ешь…

И я снова, подчиняюсь, послушно откусывая половину огурца…

— Аким! — таким спокойным голосом произносит Роня, что у меня огурец встаёт поперек горла. — А дай Маришке трубку… Как зачем? Сейчас запрещу ей брата моего портить!!!

Закашливаюсь, всё же подавившись огурцом…

* * *

— Можем пиццу заказать… — предлагаю я, пока Ронька выбирает фильм. — Пробовала?

— Не-а, даже не слышала…

И ведь не поймешь, может, правда…

— Ронь, ну, вот, я, например, в бане никогда не был и щи из щавеля никогда не пробовал… А пицца…

— Пища богов, недоступная деревенским смердам… — ухмыляется Бронислава.

— Смердам? — переспрашиваю я.

— Смердами на Руси до семнадцатого века называли обычных крестьян-землепашцев. В отличие от холопов, они были свободными…

— А ты… — чуть не вываливаю «откуда знаешь?»

— Угу… — соглашается Роня. — Ещё и не дура, ко всем прочим недостаткам…

Роня

— А про рощу расскажешь? — пододвигается Тимофей по дивану ко мне.

— Про рощу? — как-то меньше всего я ждала именно этого вопроса…

А чего ждала?

Ну, не знаю… Может, что он целоваться сейчас полезет…

Но бабушкин Тимоша — образец выдержки… Не сказать, чтоб совсем не пристаёт — то так прикоснётся, то этак, но всё не внаглую и по рукам ему дать не хочется…

— Угу… — и снова чуть ближе пододвигается. — Спина что-то опять, Ронь… Можно я вот так? — и тут же заваливается головой мне на колени. — Вот так не болит…

Да никак у него не болит, я уверена!

Но… А пусть лежит…

— Роща… Плохая там история… — вздрагиваю, когда Тимофей, поймав мою руку, запускает её себе в волосы.

— Вот так ещё… — и только что не урчит, как дедов Жучка, когда я послушно начинаю легко его гладить… — Так что там с рощей?

— Говорят, когда-то на этом месте было капище… И даже когда язычников уже вроде как не стало, оно всё равно было действующим… То ли не всех поклонников старых богов извели, то ли люди на всякий случай и к старым идолам ходили — чтоб никого не обижать…

— Но роща на древнюю не похожа, молодая совсем… — отвлекает меня, а сам уже, вон, глаза от удовольствия закатил и рукой щиколотку мне оглаживает…

— Так это… Та роща, которая тогда была, под водой скрыта…

— В смысле? — и рука уже нахально так по моей стопе ползёт…

— Так ты слушай, а не перебивай!! — пытаюсь спустить ноги с дивана, а то устроился, как в гнезде…

— Нет, так удобно! — тут же реагирует этот бабушкин любимчик.

— Кому удобно? — чуть дёргаю его за волосы на чёлке.

Хотя могла бы и не спрашивать — и так понятно, кто тут, как барин, развалился и руки свои ещё по моим ногам гулять отправил…

— А тебе не удобно? — и взгляд такой, будто сам себе верит. — Тогда ложись рядом…

Ага! Как же!!

— Так вот… — делаю вид, что не говорил Тимофей ничего такого, а я не слышала. — И так всё и было до начала девятнадцатого века. Жили люди в двоеверии и никому это не мешало — ни графьям местным, которые этой землёй владели, ни крестьянам их крепостным…

— Что-то я никакой графской усадьбы в деревне не видел… — и ведёт пальцами своими от щиколотки по моей стопе туда-сюда… — Ты не отвлекайся, Ронь…

— А ты не отвлекай! — пытаюсь дотянуться и дать ему по руке, так какое там!! Тут же руку мою перехватывает и на голову себе возвращает…

— Ну так, что там с усадьбой…? Или с рощей…

— А ничего хорошего… — снова начинаю гладить Тимофея во волосам под его довольные вздохи. — В начале девятнадцатого века графский род по прямой линии прервался и имение унаследовал то ли двоюродный,ьто ли троюродный племянник старого графа… И переехал туда с молодой женой…

— С женой — это хорошо… — расплывается в улыбке бабушкин Тимоша. — Я, вот, раньше бы этого племянника не понял, а теперь…

— А что теперь?

— Завтра узнаешь… Рассказывай, а то на самом интересном месте… — и опять рукой своей мне по щиколотке круги наглаживает…

— А что завтра будет? — не даю этому… уже не знаю, как назвать, сбить меня.

— Вот сказал же — завтра и узнаешь… Ронь, ну, продолжай… — и поудобнее у меня на коленях голову свою перекладывает…

Ещё и уснёт вот так…

— А на чём мы остановились? — пытаюсь я вспомнить…

— На том, что молодая жена — это хорошо…

— Но только не той жене графского племянника… — пытаюсь тоже пересесть, но как этого лося сдвинуть то⁇!!

—