Собственность Короля - Айя Субботина

само деле вся эта клоунада перед бывшей? Всегда ведь есть небольшой шанс, что Аня примет мою сторону. Ну или окончательно убедится в том, что я самое ужасное, мелочное и неспособное на великодушное прощение дерьмо, и вообще откажется иметь со мной дело.

— Потому что у меня работа, — выдаю стандартную отговорку (хотя по большом счету это почти правда), — два важных проекта, которые нельзя пускать на самотек и потому что я не могу оставить тебя без присмотра до тех пор, пока есть как минимум двое желающих тебя заполучить.

От этих слов Аня беспокойно вздрагивает и тут же начинает суетливо носится по кухне, хватаясь то за чайник для заваривания чая, то за чашки-наперстки для эспрессо. Я знаю, что она боится, но держится молодцом — не распускает сопли, не падает в обморок.

— Во вторник Кузнецова будет на фотовыставке, — снова возвращается к теме, которую мне сейчас хочется обсуждать меньше всего. — Это хороший повод пообщаться в неформальной обстановке. Кроме того, тебя это ни к чему не обязывает — если что-то пойдет не так, ты можешь уйти в любом момент, а если все сложится — неподалеку есть новое кафе, можно пригласить ее на горячий шоколад с эклерами.

Кузнецову? На горячий шоколад? С эклерами?

Я не ржу только из уважения к проделанной Аней работе. Приходится в который раз напомнить себе, что она делает это не ради стёба, а потому что привыкла серьезно и ответственно относится ко всему, за что берется.

И почему-то в ответ на эту совершенно целомудренную мысль в голове «крутится» целое порно, в котором Аня берется за мой член — сначала руками, потом языком, а потом губами.

Это какая-то ёбаная херь, блядь. Почему меня так прет?

— Если я тебе на сегодня больше не нужна… — Она придирчиво осматривает кухню, поправляет чашки в сушке и смахивает несуществующую пыль с керамической поверхности электроплиты.

Сказал бы я ей, для чего она может быть мне нужна конкретно в эту минуту, но тормоз в виде невидимой надписи «девственница» поперек ее плюшевого комбинезона, вовремя гасит мой порыв.

— Спокойной ночи, Грей. — желает она и выскальзывает из кухни.

Интересно, какую комнату она заняла? Надеюсь ту, что в противоположном конце коридора, от греха подальше. Мало ли куда меня занесут ноги — случайно, а может, и не случайно.

Ладно, ну раз меня тут кинули одного, то самое время проверить, как там обживается моя вторая гостья. Хотя с мелкой в отличие от сестры, мы как-то сразу спелись. Но сначала в душ, переодеться и заварить чай.

В гостиную я прихожу через полчаса, с двумя чашками и большой миской попкорна. Заваливаюсь на диван рядом с мелкой сестрой моей девочки. Марина как раз рубится в инди-игрушку про овцу: приносит в жертву последователя и весело хихикает.

— Это что за кавайный сатанизм? — глумлюсь вместе с ней.

— Хочешь вдвоем? — предлагает с таким видом, будто отказ буквально разобьет все ее детские мечты.

— Давай. — Еще бы я отказывался потусить вот так на расслабоне, валяясь на диване в тепле, сытости и уюте, и делая то, о чем в возрасте этой мелкой мог только мечтать.

— Тогда ты будешь козой! — торжественно оглашает Марина и «вызывает» меня в игру.

— Козой меня даже большие страшные мудаки назвать не рискнут, — задумчиво чещу щетинистый подбородок, пока малая объясняет суть игры и вводит меня в курс дела.

Весь следующий час мы с ней наводим суету в виртуальном мире: ходим крошить каких-то монстров, кормим дерьмом свою разношерстую паству, строим могильники, а по ночам разделываем на мясо умерших от старости последователей. И малая так заливисто ржет в ответ на мои шуточки, что на какое-то время я вообще забываю и про Шубу, и про наши с Аней торгово-рыночные дела, и про Кузнецову.

Впервые за кучу времени кайфую от того, что у меня, оказывается, есть крыша над головой, я сытый и в тепле, и могу вот так, не заботясь о завтрашнем дне, просто убивать время.

— Ты до сих пор не в постели? — вторгается в наше с мелкой рубилово строгий голос ее старшей сестрички.

Аня стоит в дверях с видом строгой училки, причем на этот раз на ней не тот скафандр с пуговицами (а по совместительству самая не сексуальная и сексуальная одновременно вещь на свете), а короткие пижамные шорты и футболка. И это просто охуеть какой вид на длинные стройные мускулистые ножки с заметным, но все еще очень женственным рельефом. И, наверное, очень даже хорошо, что рядом мелкая и мне приходится держать рот на замке, потому что очень хочется сказать: «Что за на хуй, действительно, почему я до сих пор не в ее постели?!»

— Ну Ань, ну еще пять минуточек! — начинает канючить мелкая и косится на меня в поисках поддержки.

Чтобы быть честным — я не сразу это понимаю, потому что бесконечные ноги ее сестры вводят меня буквально в гипнотический транс с нотками задорной порнухи. Я знаю как минимум парочку мест, где эти ноги будут смотреться гораздо лучше, чем вот так. Например, у меня на плечах. Мысли возвращаются в реальность только когда мелкая выразительно тычет меня локтем под ребра, призывая встать на защиту ее права и дальше деградировать в виртуальное мочилово.

— У нас тут последняя локация и большая страшная куча говна с палками, которую нужно срочно обратить в нашу сатанинскую веру, — говорю первое, что приходит на ум, потому что все остальные мысли строго для взрослых.

— Это жаба, Влад, — недовольно ворчит мелкая.

— Да? Серьезно? А выглядит как куча говна с палками.

Сказать, что Аня злится — не сказать ничего. Ну да, я так засмотрелся на ее ноги, что на минуту подзабыл, что в ее мире тринадцатилетние девчонки не знают о существовании плохих слов. Знала бы она, какие словесные обороты выдает ее мелкий систер, когда нас на пару нагибает какая-то игровая тварь.

— Пять минут и потом я лично пинками загоню ее спать, — приходится выдать еще порцию аргументов. — Еще же даже одиннадцати нет, Ань. Ну ты чего, суббота завтра.

Есть что-то странно… прикольное в том, что этот разговор сквозит чем-то домашним.

Чем-то, что возвращает меня в прошлое, которое я отчаянно пытаюсь забыть. Но если обычно вспоминать о тех временах мне крайне хуево, то сейчас наоборот — дарит какое-то умиротворение.

— Аня, ну пять минуточек, ну пожа-а-а-алуйста, — хнычет Марина и мы на пару делаем рожи грустных ленивцев.

— Ладно, хорошо! — Нимфетаминка трагично вскидывает руки, делает жест