Салочки. Я тебя догнал - Зоя Анишкина

мог насытиться, словно боялся сделать еще один шаг, но уже в следующую секунду, как всегда, сорвало все предохранители.

Он сгреб меня в охапку и стал осыпать нетерпеливыми поцелуями. Я задыхалась, хватая ртом в редкие мгновенья свободы воздух. Сама судорожно вцепилась в него, опасаясь, что если отпущу, то это наваждение исчезнет.

– Девочка моя, самая храбрая, самая невероятная! Я больше не отпущу тебя, больше не оставлю.

Он выдыхал эти слова прямо в лицо, не в силах насытиться. Не в силах оторваться от моего тела, словно помешанный. А внутри все взрывалось от этих касаний, от осознания: он жив! Жив и рядом.

Мы как два зависимых, которые после нескольких лет воздержания увидели друг друга. Какие-то мгновения, и он сдирает с меня одежду, приникает губами к груди, а я всхлипываю от наслаждения. От волн удовольствия, проносящихся разрядом по венам. Беременность сделала меня чувствительной, более нежной, и каждое его касание, каждый пируэт, выписываемый языком, отдавались невероятным наслаждением.

– Живой! Живооой!

Не могу понять, что это было, но определенно животная безудержная радость. Она переплеталась с безумным возбуждением. С головой окунала нас в какой-то новый мир.

Мир, где все живы и здоровы, где его руки дарят неземное блаженство, а губы владеют мной. Мне снилась наша встреча тысячи раз. Я даже не вспомню, сколько раз просыпалась в поту, когда предательское тело содрогалось от оргазма.

Но он никогда не был рядом после, никогда не оставался, когда я открывала глаза, никогда не был столь нежен. И поэтому я так боялась, что, несмотря на ощущения, сейчас все окажется сном, рассыплется как карточный домик.

Близость происходила в совершенно невероятном темпе, так осторожно и в то же время по-звериному, словно в каждый последний момент мы вспоминали, что внутри меня жизнь.

Конечно же он знает, я поняла это по одному движению вниз от груди к пупку, когда его ладонь накрыла небольшой холмик. Наш малыш словно чувствовал это, но ведь для шевелений еще слишком рано?

А потом он освободил себя от одежды, и я смогла насладиться его идеальным телом. Да, он похудел, сдулся, но все еще оставался каменным. Таким невероятно твердым везде и всюду.

Опустила ладонь на его естество, сжала и прошлась от головки к самому низу. Услышала утробное рычание и отпихнула мужчину. Склонилась к его паху и вобрала поистине огромную головку в рот. Облизнула ее, насаживаясь в ритме, ведомом только нам обоим.

Олег не выдержал, вздернул меня вверх и скорее прорычал свой вопрос:

– А нам можно?

В ответ я повалила его на спину и направила член прямо в себя, осторожно крутя бедрами, накручиваясь на него, как винт. Сначала он заходил не спеша, растягивая, и я как могла вбирала его в себя.

Ни одного резкого движения или мощного толчка. Все иначе, томительнее и сладостнее. Облизала губы, и с них сорвался стон. А Олег в ответ обхватил ладонями набухшую грудь. Она никогда у меня не была маленькой, но сейчас стала пышной и очень мягкой.

Раз, два, три… Глубже и глубже, настойчивее и настойчивее, и вот я уже ощущаю на подходе первую волну. Но мозг некстати подкидывает воспоминания, что после нее наступит утро и холодная постель, и она откатывается, и так раз за разом.

Олег рычит, он готов и держится из последних сил, а потом заглядывает в мои глаза и все понимает. Нежно касается лица и прямо-таки губы говорит:

– Я здесь, я жив, и я люблю тебя. Давай, Карина, позволь себе чувствовать…

И после очередного его толчка все вокруг взрывается судорогами невероятного наслаждения, а мой громкий крик теряется в морской дали …

Эпилог. Карина

Утро настало, как бы я его ни боялась. Лежала с закрытыми глазами до тех пор, пока не решилась их распахнуть. Прошлая ночь казалась очередным сном. Таким желанным и…

Повернула голову вбок и увидела спящего рядом мужчину. На белых простынях среди рассветного солнца он казался богом. Моим личным античным богом.

И вот он повернулся, и я смогла рассмотреть его лицо. Кажется, он вчера испугался, что я могу… Что могу? Не принять его такого? Убежать? Чушь какая.

Осторожно пальцами очертила такие уже родные линии носа и подбородка. Олег вчера сказал, что любит, что я проснусь и он по-прежнему будет рядом. Не обманул. Он еще никогда меня не обманывал.

Голубые глаза распахнулись и непонимающе уставились на меня. Кажется, не только я не верю в происходящее. Прошептала:

– Я настоящая, это не сон.

Облегчение на его лице было таким ощутимым, что прильнула к нему обнаженным телом. Положила руку на грудь, замечая, как поднимается тонкое одеяло в районе паха. Насмешливо вздернула бровь:

– Ты меня теперь месяц из постели выпускать не будешь?

– Всю жизнь! – сказал он и уложил на лопатки, навис сверху и запустил руку между ног.

– А ты, как всегда, не против. Боже, как же я скучал по тебе, Карина!

Он осторожно начал входить в меня, двигаясь медленно, но настойчиво. Да, я действительно уже была влажная и подалась навстречу. Утро оказалось более чем добрым, и мы снова достигли пика одновременно. Он излился в меня, накрывая губы поцелуем, чтобы заглушить стон.

Спустя пару минут, как мы отдышались, он стал зацеловывать мое тело, но я в этот раз запротестовала:

– Я есть хочу как никогда и упускать момент, когда твой сын не насылает на меня токсикоз, я не стану. Вставай!

Подскочила, уворачиваясь от его загребущих рук. Быстренько натянула первое попавшееся платье прямо без белья, на что получила увесистый шлепок по заднице.

– Трусы надень, иначе рискуешь завтракать с мужчиной, у которого непрекращающийся стояк.

Фыркнула и оббежала кровать подальше от загребущих рук.

– Так держи себя в руках, и воздастся тебе. Пойдем, расскажешь, что произошло.

В итоге мы спустились, держась за руки, вместе и встретили на террасе не менее лучезарную пару. Агата, как обычно, накрывала на стол, а