Евгений, Джек, Женечка (СИ) - Горышина Ольга

— Который час? — не стала я демонстративно выкручиваться из объятий спящего.

— Восемь, — буркнул Ярослав, глядя мимо дивана. — Кот разбудил.

Теперь собака будила меня, шумно лакая воду.

— Что тебе на завтрак приготовить?

— Там уже каша есть…

Я принюхалась. Точно.

— Ну и что? Хочешь омлет? Три дня подряд каша — слишком даже для меня.

Ярослав пожал плечами и бросил, что ему без разницы. Как только за ними хлопнула дверь, я слезла с дивана и, запахивая халат, вошла на кухню. Мультиварка выключена. Запах шёл от кастрюльки на плите. Я тронула ее бок и отдернула руку. Ну прекрасно, прекрасно же! И плевать — я не собираюсь ни перед кем оправдываться. Я уже давно так хорошо не спала. Чайник ранняя хозяюшка не вскипятила, и я нажала на кнопку. Потом открыла холодильник и вытащила упаковку яиц. За молоком Ярослав уже бегал.

— Зачем ты готовишь? Я уже сварила кашу!

Хотелось огрызнуться — я не слепая! Только глухая, что не услышала ваши шаги даже сейчас. Татьяна Борисовна уже одетая стояла у стола, раскачивая стул. Нервничает — оно и понятно. Застать сыночка в постели с замужней дамой, когда она подыскала ему порядочную невесту — зрелище не из приятных.

— Это для Ярослава. Он терпеть не может гречневую кашу. Сварить вам кофе?

Она кивнула. Я, тоже молча, принялась выполнять обещанное. Надзирательница уселась на стул. Но я ничего не чувствовала — раскаяния уж точно. Пусть считает, что та пощечина в больнице была за дело.

— Женя, держись за перила! — увидела я дочь, обеими руками вцепившуюся в куклу.

На мой крик среагировали оба — Джек ещё и к лестнице в чем был подскочил, и получил в руки куклу. Или куклой! А дочка понеслась ко мне. Пришлось отскочить от кофеварки и подхватить ребёнка.

— Ты не уйдёшь сегодня?

Глаза в глаза, точно в зеркало смотрюсь. Поверь, родная, мне тоже плохо.

— У меня очень много работы сегодня. К тебе тетя Лена придёт, и вы дособираете замок.

— А баба Таня?

Я не повернулась к столу. Не много ли у моего ребёнка бабушек?

— Ей нужно домой. Ты кашу будешь или омлетик?

— Кашу…

Я посмотрела через детское плечико — Джек не сводил с нас глаз, прижимая к груди куклу. Все ещё к голой груди. Ну и джинсами он тоже, понятное дело, не озаботился.

— Забери у дяди Жени куклу. Ему одеться надо.

— А мне?

— А ты в пижаме.

— А он?

— А он без пижамы, — попыталась я обойтись без нервного смеха. — Жень, это твоя кукла, не его… Отнеси ее наверх и иди оденься.

— Я сама не могу…

Я протянула ей руку, другой забрала по дороге куклу. Наверху выдохнула. Только наверху. Услышала, как хлопнула входная дверь, и снова напряглась. Не хочу знать, что подумал про нас Ярослав. Я достала из шкафа новую майку и пиджак с коротким рукавом. За брюками нужно было вернуться вниз. Ярослав уселся в кресло в углу гостиной и держал за ошейник Берьку, который решил, наверное, припомнить Джеку все обиды за раз. Тот не только оделся, но и успел собрать диван, только белье, сложённое аккуратной стопочкой, напоминало о ночи. Сейчас он возился с кофеваркой. Его мать сидела над одинокой чашечкой, сваренной ещё мною. Я достала из холодильника сыр и ветчину, поджарила тосты. Разделила омлет между Ярославом и Джеком. Остальным пришлось есть кашу. Даже Берьке, который единственный выглядел по этому поводу счастливым.

Лена позвонила как раз в тот момент, когда я при полном параде выходила из ванной комнаты. Я послала Ярослава открыть калитку, а сама тихо спросила Джека про кольцо. Оно лежало у него в кармане. Пришлось протянуть ему в прихожей руку.

— Не хочу отдавать его тебе.

— Не начинай с утра пораньше! Отдай кольцо и иди за машиной!

Но за машиной мы пошли все вместе. Зря! Пару раз мне пришлось матюгнуться, когда я чуть не потеряла равновесие на очередной кочке. В итоге Джек протянул мне руку.

— Я просила перепарковать машину? Просила? Или мне в кирзачах на работу надо было ехать?

— У меня в машине есть влажные салфетки.

А рядом с машиной любопытные соседи. Пришлось поздороваться с тетей Надей. Ну, нескучный день моей матери теперь обеспечен.

— Рыжий котёнок просто замечательный, — подарила я любопытствующей убийственную улыбочку.

Да чтоб вас всех! Комары зажрали! Мало моей кровушки напились?

Наконец мы оказались в машине. Говорить ни о чем не хотелось. Сил и так мало, ещё расходуй их на радостную мину. Да и радости никакой от посещения офиса я не ожидала. Лену предупредила, что могу задержаться. Надолго задержаться. Та ответила — без проблем. Только у меня без проблем ничего не бывает. Только в моей семье все хорошо, если вопросы задаёт Сомова Т. Б., хотя до колик хотелось отправить ее к бывшей соседке за разъяснениями.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Мы очень редко приезжали в Питер, так что мои дети почти не знают двоюродных братьев. И не думаю, что что-то резко поменяется в наших отношениях — старший Катин уже студент, довольно смышленый парнишка. На год раньше в школу пошёл и на год раньше поступил в универ. А второму ее девять лет, ни то, ни сё получается. Так что мы как бы со стороны за роднёй наблюдаем.

Я смотрела на дорогу. Не следила за ней, а радовалась, что не вижу лица собеседницы. Разговор ведь больше для виду. Или для начала… Главного допроса.

— А в Москве у тебя большая семья?

А я выдержу, выдержу.

— Свекровь из лимитчиков. Вся родня в Ярославле. А с роднёй мужа у неё не сложилось. После смерти мужа она сына одна поднимала, ну и он не общается с родственниками из-за этого совсем, да и некогда с его загруженностью на работе. А наши московские все эмигрировали. Но я поняла, что чем меньше родственников рядом, тем лучше. Одной бабушки нам за глаза и за уши хватало.

Пусть понимает мои слова, как хочет. А вообще — как нужно мне. Мне вот конопатить мозги совсем не стоило, как и сыночку — пожалела б ты его, мамаша. Один он у тебя. А то, гляди, прикарманю и хрена лысого ты его увидишь!

Джек не вмешивался в разговор. Готовился к артиллерийскому обстрелу, который его ждал по моему уходу. Пока мы перешли на нейтральные темы — после десятиминутной тишины. Почти нейтральные — чем я детей кормлю.

— Обычно у нас нормальная еда. Когда не я готовлю. Сегодня неделя, как я в Питере. Мне этого мало, чтобы нормализовать быт. Найти помощницу. Я не могу повесить на няню еще и готовку с уборкой.

— А мать не думает помогать?

Как хорошо, что в машине при разговоре не нужно оборачиваться.

— Я не хочу родню на кухне. Я могу требовать только с людей, которым плачу.

— А не требовать никак?

— Когда требуют с меня, то никак.

— Мам, ты можешь оставить ее в покое? — подал голос Джек. — Она взрослая женщина, не нужно учить ее жить…

— А я учу? — даже обиделась мамаша. — Я, как она, жить не умею…

— Каждому свое…

Да, почти что нахамил матери. Ну да и ладно — она первая начала… лезть ко мне, а это чревато последствиями. Опять ведь в баню припрется. Что-то я даже не сомневаюсь в этом.

— Если не вырулишь, звони, — бросил Джек, высадив меня у офиса.

Угу, я даже не пошла проверять машину, чтобы не трепать нервы заранее. Да и что изменится утром — по логике, хозяин не раньше обеда должен ее забрать. Я ведь злосчастную машинку вчера сфотографировала и сегодня первым делом показала телефон на вахте охраннику. Он не знал, кто хозяин тачки. Отлично — надеюсь, и я не узнаю его имя, потому что машинка уедет до конца моего рабочего дня.

Главные действующие лица истории отсутствовали на рабочем месте — наверное, воспаление хитрости, требующее постельный режим, но это не мое дело. Пусть этим занимаются специально обученные люди. Мое дело — сообщить, куда следует. И… Поговорить, с кем не очень-то и хотелось. На экране высветилось слово из трех букв, под которым у меня все еще был записан номер Влада. Но сейчас мне хотелось послать его на другие три буквы…