Татьяна Туринская - Сладкий перец, горький мед

Таня сурово посмотрела на Дрибницу:

— Зачем ты это сделал, Вова?

Тот ответил бесхитростно:

— Чтобы быть с тобой рядом. Я люблю тебя, ты любишь меня. Мы уже давно должны были быть вместе.

— Да не люблю я тебя! НЕ-ЛЮБ-ЛЮ! — по слогам прокричала Таня. — Когда же ты это поймешь? Не люблю, ты мне противен, я ненавижу тебя! Оставь меня в покое, меня Андрей ждет.

— Никто тебя не ждет. Андрею сейчас не до тебя, он сейчас машину обмывает.

— Какую машину, — не поняла Таня. — Ты начал заговариваться, Дрибница! У Андрея нет машины.

— Уже есть, — возразил Дрибница и посмотрел на часы. — Он уже полтора часа является владельцем автомобиля Тойота-Каролла, трехлетки в прекрасном состоянии, цвета серый металлик. Так что ему теперь не до тебя…

— Ты, — захлебнулась от возмущения Таня. — Ты, ты…

— Да, я выкупил тебя у него. Ты знаешь, он очень глупый. Мог бы получить за тебя гораздо больше, целое состояние — я не постоял бы за ценой. Но ему хватило неновой машины. Недорого он тебя ценит.

В Таниных глазах закипели слезы.

— Ты подонок, Дрибница. Подонок и мразь!

Володя усмехнулся, взял податливую, уставшую сопротивляться Таню под руку и повел к столу. Только дежурному "шкафу" указал глазами: мол, подними кольцо, больших денег стоит…

День, начавшийся так замечательно, день, который должен был стать самым счастливым в Таниной жизни, обернулся для нее кошмаром.

***

Несколько дней после свадьбы, если можно назвать свадьбой произошедшее действо, прошли, как в тумане. Таня все еще на что-то надеялась, все ждала, что Дрибница поймет, что она его не любит, и отпустит ее. Ждала, что Андрей разыщет ее здесь, в этой одинокой крепости на берегу моря. И спасет, как самый настоящий принц настоящую принцессу. Ведь это неправда, не может быть правдой, что он, ее Андрюшка, ее милый, любимый мальчик, променял ее на какую-то железяку. Так не бывает! А мать? Разве могла так поступить с ней мать, та, которая родила, выкормила ее своим молоком. Разве могла она предать? А подружки?! Ведь они же вместе страшно сказать сколько лет, ведь соплюшками еще в одной песочнице игрались. Разве могли они предать?! Да нет же, нет, этого не может быть! Глупость, нелепость какая-то! Наверное, они что-то не поняли, но завтра, завтра они обязательно одумаются и примчатся ей на выручку.

Но проходило завтра, и послезавтра, и послепослезавтра, а никто не являлся спасать Таню. Рядом все время были только Дрибница, Худой да бритоголовая команда. Таня поражалась переменам, произошедшим в Дрибнице за последние годы. Теперь трудно было узнать в нем того скромного юношу, от которого ей так легко было избавиться, лишь сославшись на головную боль. Теперь это был жесткий, бессердечный циник, не уважающий кого-либо, кроме себя. Нового Дрибницу мало беспокоили Танины чувства и мысли. Все и всё вокруг должны были подчиняться его желаниям. Лучший друг, с которым когда-то начинали бизнес, ныне был начальником Вовкиной охраны и тупо, так же как и бритоголовая команда, выполнял указания шефа. Худой мог мило побеседовать с Таней, как когда-то давно, когда они сталкивались периодически втроем в институте. Но тут же превращался в жесткого охранника, стоило лишь Тане подойти к двери, за которой находился вожделенный телефон. По дому Таня передвигалась свободно, недоступными для нее были лишь телефон и выход за пределы ограды. И тем не менее, Таня чувствовала, как буквально каждый ее шаг отслеживается. Это было возмутительно, гадко и противно, но она ничего не могла с этим поделать. Если она жаловалась на "быков" Дрибнице, он жестко обрывал ее, объясняя, что это не надзиратели, а охранники, стало быть, действуют они именно в ее интересах.

Сам Дрибница днем отсутствовал. Обычно приезжал вечером, но бывало, заскакивал и днем, во внеурочное время, словно пытаясь поймать Таню на горячем. Эти его попытки лишь забавляли ее: можно подумать, ей было, где и с кем заняться "горяченьким" в этой тюрьме!

Первые после "свадьбы" дни Таня надеялась решить все полюбовно, договориться, уговорить, приказать, в конце концов, как когда-то много лет назад. Ведь слушался же он ее тогда, имела же она над ним определенную власть, значит, и сейчас сможет поставить его на место. Пробовала и по хорошему, и по плохому. Однако не добилась ничего. Вова, как попугай, твердил одно:

— Я знаю, что ты меня любишь, и не пытайся меня в этом разубедить. У тебя просто несносный характер, и мы оба от него страдаем. Перестань. Признайся, наконец, сама себе, что тебе без меня еще хуже, чем мне без тебя. А эта твоя попытка выйти замуж за того урода-дешевку не что иное, как крик о помощи. Ты ведь просто испугалась, что я тебя забыл и решила напомнить мне о своем существовании таким оригинальным способом. И хватит об этом. Наконец-то мы вместе!

Некоторое время на физической близости Дрибница не настаивал. Сунулся было в первую "брачную" ночь, но, получив отпор, отступил. Объяснялось это не его физической слабостью, а надеждой, что жена покочевряжится немножко, покричит по поводу насильного замужества, да и успокоится, станет сама собой. Что ж поделаешь, если у нее такой несносный характер? В конце концов, он ждал ее долгих десять лет. Подождет и еще недельку, раз уж она так боится расстаться с невинностью.

Таня, видя, что на ее тело Дрибница не покушается, а стало быть, ей не придется терпеть его отвратительные ласки, стала понемногу успокаиваться. Вернее, приспосабливаться к такой жизни. А что еще она могла сделать? Все возможности были исчерпаны. А общаться с Вовкой, как с соседом — ну что ж, не сказать, что очень приятно, но не так противно, как целоваться. И Таня понемножку становилась менее несносной.

Дрибница же понял это по-своему. Решил — пора. И то правда, они уж месяц, как законные супруги, а она у него все еще в девственницах ходит. Непорядок…

Таня сладко спала, по-детски подложив под щеку ладошку. Володя засмотрелся на любимую. Ах, до чего же она хороша! А во сне еще и беззащитна, как младенец. Маленькая, сладкая девочка… Дрибница аккуратно нырнул к ней под одеяло и нагло влез под ночную рубашку. Таня замурчала спросонья:

— Лёшик, пропажа моя, почему ты всегда исчезаешь, — и подалась навстречу его руке, гостеприимно раздвигая ноги.

Дрибница побагровел:

— Лёшик? Какой еще Лёшик?

От его крика Таня проснулась, испугалась:

— Вова? Ты что здесь делаешь? — а сама потихоньку стала выталкивать его из постели.

— Это я что здесь делаю? Я? Я, между прочим, твой законный муж! А вот кто такой Лёшик, и почему ты его вспоминаешь в постели?

Таня возмутилась:

— Ну насчет законного я могу поспорить.