Жестокии развод - Ария Тес

Не люблю эти тупые разделения. Мужская работа, женская…херь. Как по мне, все должно быть пополам. Заработать деньги, прибить что-то, приготовить или убраться. В чем разница? Это все о заботе. Тем более, я сейчас не могу работать, что мне еще делать? Лежать на диване и тобой командовать? Кушай. Хочу услышать твое мнение.

И да. Я могла бы говорить себе дальше об успокоении души, но…каждое его слово – точно в цель. Он сказал, что не верит, что я реальна? А он сам? Такие разве существуют?! Честные, открытые. Красивые…

Медленно подхожу к столу и присаживаюсь. Пару раз моргаю. Щечки продолжают гореть, а на губах играет какая-то глупая улыбка.

Я беру блинчик, сворачиваю его и отправляю в рот.

Клянусь, такие блинчики я ела только у одного человека – у мамы. Они тают во рту, а еще будто бы пропитаны заботой и любовью…и сразу на душе теплее.

Снова смотрю Ивану в спину и спрашиваю себя: ты реальный? Или я попала в кому на фоне нервного срыва?

А вслух говорю:

– Очень вкусно. Спасибо большое…

Он поворачивается и улыбается.

– Я рад. Знала бы ты, сколько блинчиков я когда-то выбросил…

Веселым голосом Иван рассказывает о том, как учился их готовить, потому что Олег очень любил так завтракать.

– …Его с блинчиками познакомила мама моего друга. Горе на мою голову! Я абсолютно не умел их готовить, а он каждое утро глаза пучил вместе с губой, ну и что? Какой у меня был выбор? Я…

Иван не понимает, да и не видит, потому что продолжает орудовать лопаткой, поварешкой и сковородкой, но каждое его слово оседает в моем сердце мягкой периной. Лечит раны. Возвращает мне частичку души…

Я начинаю осваиваться в новом аквариуме, где нет толстых стен, пахнущих тиной. Где тебя никто не притесняет, где тебя не воспринимают, как что-то должное. В этом аквариуме с тобой делятся сокровенными историями, а еще здесь вкусно пахнет жареным тестом, маслом и детством. Любовью…

25. Первый день Галя

После завтрака мы прощаемся с Иваном и едем в школу. Она находится далековато от моего теперешнего места дислокации, так что на дорогу мы тратим чуть больше времени. Ну и что? Его все равно съедает дикое волнение. И мое, и Олега, и даже Артема. Что там говорить об Иване? Наверно, он сходит с ума один в четверых стенах без новостей.

Жалко.

Думаю, он бы хотел сам поехать и отвести своего сына в школу в первый день, чтобы поддержать, но он не может. Как я узнала сегодня (в его привычной, ироничной манере), ему можно выходить из дома, конечно, но не дальше, чем на два километра. Вздыхаю. Ну, ничего. Верю, что скоро все эти ограничения пропадут, и все будет хорошо, а пока решаю на обратном пути заехать и купить Ивану телефон, о котором не подумала вообще. Пусть хотя бы так он держит связь с сыном.

Заезжаю на парковку школы и останавливаюсь на свободном месте. Мы приехали раньше, чтобы сходить к директору и познакомиться, так что народу еще совсем немного. Втроем мы заходим в здание школы, Артема сразу зовут. Он как-то смущенно отводит взгляд, краснеет, чешет затылок и говорит быстро, что сам нас найдет. Ему нужно отойти.

Я в шоке.

Наблюдаю, как младший сын быстро сбегает к маленькой девочке. Она тоже краснеет, опускает глаза в пол и с улыбкой убирает прядь светлых волос за ушко.

Неужели…он влюбился?…

Девочка выглядит хорошо. В смысле, они все, разумеется, выглядят хорошо. Как иначе? Молодые, полные жизни, планов, но…я имею в виду, что о такой девочке, наверно, мечтала бы каждая мама. Тихая, спокойная – это видно сразу. Никаких шпилек огромных, которые носят одноклассницы Артура, да и Артема тоже. У нее милые туфельки на плоской подошве, длинная, школьная юбка. Вы не подумайте, здесь у всех одинаковая юбка – форменная, но кто-то укорачивает ее или, как было в прошлом году, вовсе носит старую. Помню, созывали родительское собрание по этому поводу. Были обеспокоены. Девочки сидели на страшных диетах, соревновались, чтобы в эту самую юбку влезть, и одна даже шлепнулась в обморок…короче, кошмар. Я тогда порадовалась, что моя дочь школу окончила давно, потому что кто-кто, а она точно участвовала бы в этом бреде. Вероника очень щепетильно относится к своей внешности и постоянно пробует новые диеты, но худеет не маниакально. Слава богу. Маниакальность сейчас не в моде, а вот ЗОЖ – да, а так как она блогер, то одна из ее популярных рубрик – это как раз питание и комплекс упражнений.

Но сейчас не об этом. Девочка эта не похожа на других. Она больше похожа…если честно, то на меня в юности. Такая…заучка с хвостиками, книжками и трепетным взглядом, который она дарит моему сыну.

Мы с Олегом переглядываемся. Он думает о том же, о чем и я: мой сын впервые влюбился, и это очевидно.

Прячем улыбки, отворачиваемся, чтобы не смущать парочку. Я жду, пока Олег переодевает сменную обувь, потом провожаю его в раздевалку и показываю, куда нужно будет вешать свою одежду. Он очень сосредоточенно все запоминает. Это выглядит забавно. Теперь я одна прячу свою улыбку, чтобы не смущать мальчика, и аккуратно подталкиваю его в сторону коридора.

– Вот сюда.

Он кивает пару раз. Волнуется…

Дальше идем в тишине до кабинета директора. Алена Дмитриевна встречает нас теплой улыбкой.

– Здравствуйте-здравствуйте. А я уже заждалась…

– Здравствуйте, Алена Дмитриевна, – улыбаюсь в ответ и снова подталкиваю Олега в спину, – Показывала Олегу вашу раздевалку.

– Это хорошо. И как?

Она опускает глаза на Олега, а тот сразу же заливается краской и неразборчивой бурчит.

– Нормально.

У меня почти срывается смешок, который я вовремя успеваю удержать в себе. Все-таки не надо провоцировать Олега, ему и так несладко.

Следующие пятнадцать минут мы беседуем. На каникулах Олег прошел тест, благодаря которому его определили в класс, который больше нацелен на гуманитарные науки. Он хорошо пишет, и у него явная предрасположенность к литературе и иностранному языку, а математика хромает. Алена Дмитриевна говорит, что в этом нет ничего плохого: все люди разные и имеет свои таланты. Этим мне школа и нравится, кстати. Здесь максимально дружественная обстановка с приходом именно ее на пост директора – это во-первых, а во-вторых, здесь никто не считает, что гуманитарий равно «свободная касса», как считали в моей первой школе. Я тоже гуманитарий, и помню, когда училась