Пуговицы и ярость - Пенелопа Скай

class="p1">– Э-э… Что у вас там случилось?

– Ты мне наврал. Сказал, что он любит меня. А когда я призналась ему, он послал меня на х*й.

– Что, так и послал? – недоумевающе отозвался Кейн. – Ты сказала, что любишь его, а он пролопушил этот момент?

– Ну, мы с ним трахались.

– Бляха-муха. Вот уж совсем хреново.

– Да похрен! Он сказал, что не любит меня ни разу и совсем. Так что спасибо тебе, псина!

– Вот говнюк! Но он просто не в себе!

– А мне похрену. Ты просто меня нае*ал.

– Эй, подожди-ка! – сказал Кейн. – Я же никогда не говорил ему, что ты его любишь.

– Но тогда ты гребаный провокатор!

– Ну и что ты хочешь мне сказать? – вздохнул в трубку Кейн. – Чтобы я позвонил ему?

– Господи, да нет же! Просто я хотела рассказать тебе…

– Бля, я-то тут при чем? Нахер мне эти разговоры с бабами? Может, он вообще ничего такого не говорил? Иди в жопу!

Да пошла бы, если б могла.

– Я хочу уделать Боунса. Немедленно. А потом съ*бать отсюда.

– Что, вот прямо сейчас? – недоверчиво произнес Кейн. – У тебя чего, башка еще не прошла?

– Прошла. Кости у меня крепкие. Я хочу замочить этого пидор*са прямо сейчас. Ты со мной, или как?

– Ну, ясно дело!

– Тогда брякни ему.

Я бросила трубку, не дожидаясь его ответа.

Глава шестнадцатая

Кроу

Я сидел и по привычке смотрел в окно на убегающие к горизонту ряды виноградников. Этот вид был для меня куда ближе, чем большинство людей. Моя кровь, мое наследие. Наслаждаясь видом, я мог очиститься от гнетущих мыслей.

Дверь кабинета отворилась, и внутрь ввалился Кейн. Я его спиной чувствовал, даже к секретарю можно было не обращаться. Послышалось клацанье замка.

– Трудишься, да?

Я повернулся в своем кресле и, едва увидев брата, почувствовал боль в виске.

– Ты тоже, как посмотрю.

Кейн уселся в кресло напротив меня. Опустившись на сиденье, он издал вздох, словно сто миль пробежал.

– Чё, как?

Я машинально прищурился:

– Это ты мне скажи, чего и как. Сам же пришел.

– Да я вот уж волноваться начал. Когда будем разбираться с Боунсом?

Я совсем позабыл о нем. Все мои мысли были заняты Пуговицей. Накануне я провел без нее всю ночь. Раньше я терпеть не мог хоть с кем-то делить постель, а вот теперь не смог заснуть в одиночестве.

– Да не знаю. Перл еще не выздоровела.

– Все с ней в порядке. Выглядит, как новая.

– Но она не готова морально.

– Как сказать. Намедни она позвонила мне и спросила, когда пойдем брать гада. Так что, думаю, она готова к делу.

Она позвонила ему? Вместо того чтобы сначала переговорить со мной?

– Что, так-таки и позвонила?

– Ага.

– И что еще она тебе сказала?

– Да ничего особенного.

Кейн обвел взглядом мой кабинет, любуясь на картины и ряды книг.

– Кроме того, что призналась тебе в любви, а ты ее проигнорировал.

Никогда бы не поверил, что она может рассказать такое моему брату. Еще недавно это были смертельные враги, а теперь превратились в двух сплетниц.

– Слушай, парень, что вообще происходит?

– В смысле?

– Да что ты, черт побери, делаешь?

Кейн наклонил голову и посмотрел на меня, как на кретина.

– Зачем ты послал ее?

– Я не собираюсь говорить об этом с тобой.

Мне не хотелось говорить с братом о моих личных делах.

– Но я хочу говорить об этом с тобой.

– Кейн, иди ты…

– И пошел бы, да не могу. Согласно кодексу чести нашей семьи. Знаешь, мне самому неохота рассуждать об этом дерьме – не мое это дело. Совсем не мое.

– Какой еще кодекс семьи?

– А вот такой. Ты делаешь серьезную ошибку, о которой потом пожалеешь. И я не могу допустить этого, пока ты меня не выслушаешь. Ты бы поступил точно так же.

– Да не желаю я тебя слушать!

Кейн сунул нос не в свое дело, и это мне крайне не нравилось. Между нами не было принято трепаться о личных делах. Даже о Ванессе мы почти не говорили…

– Думаю, что все же выслушаешь. Она очень расстроилась из-за тебя.

Я и сам понимал, что расстроилась. Это был самый неприятный момент в моей жизни. Перл ждала, чтобы я ответил ей взаимностью.

Но я промолчал, и ее лицо исказила гримаса боли.

– Понятно, что она расстроилась.

– Да ты ни черта не понимаешь! Она же хочет свалить от тебя, как только представится возможность.

А то я не понимал!

– Не хочу лезть тебе в душу, но я точно знаю, что ты ее любишь. Просто скажи ей это.

– Я не люблю ее.

– Да ладно тебе! Даже я это вижу.

Мое сердце превратилось в кусок льда, тело мне не повиновалось. Я не пережил бы еще одной потери.

– Не люблю.

– То есть, когда она соберется уйти, ты просто так ее отпустишь? – недоверчиво спросил Кейн.

– А что я еще должен сделать?

– Кроу, это же не просто какая-то шлюха! То, что между вами происходит, гораздо больше, чем просто секс. И я не понимаю, почему ты отрекаешься от этого. Люди влюбляются и женятся каждый день. Что, это так трудно тебе понять?

– Я не человек.

– В прошлый раз я убедился в обратном.

Ни хрена он не убедился. Я был тогда чудовищем во мраке.

– Слушай, она свалит, как только все закончится. И ты готов отпустить ее?

Я не мог представить свою жизнь без нее. Спать без нее было для меня мукой. И мои виноградники уже не выглядели так красиво. После работы я был бы вынужден возвращаться в пустой дом, и мне была бы нужна женщина, чтобы я мог отхлестать и избить ее. Сама эта мысль наполнила меня чувством одиночества.

– Если она захочет, то может уйти.

– И ты примиришься с такой потерей?

– А я никогда тебе не говорил, что это не бог весть какое приобретение.

– Да это же очевидно! Кого ты хочешь обмануть?

Я понял, что Кейн еще долго будет долбать меня своими нотациями.

– Ни у тебя, ни у меня никогда не может быть жены и семьи.

– Да с чего бы?

– Да с того! Из-за отца, мамы и Ванессы. Нас всех выбили по одному. Или что, ты полагаешь, что твоя любимая женщина будет в безопасности? У нас есть враги, и они воспользуются первой же возможностью ударить по нам побольнее. А жена – лучшая цель.

– С чего бы? Если мы организуем охрану…

– Ага, в прошлый раз