(не)винное зачатие - Амелия Борн

своего кабинета со скоростью Шумахера, только на своих двоих, я помчался в поликлинику. Ту, где работала Светлана Ивановна. Более простая мысль, как просто позвонить ей, мне на ум не пришла. Казалось сейчас жизненно важным притащить Светлану Ивановну в аэропорт лично. Чтобы как можно скорее доставить к Маше.

Влетев в поликлинику все с той же скоростью, я промчался прямиком к гинекологическому кабинету. Кинул мимолетом взгляд на табличку на двери, убедившись, что нужный врач именно здесь. А потом, под удивленные взгляды сидящих в очереди пациенток, попросту вломился в кабинет.

- Светлана Ивановна! - начал я с порога. - Мы рожаем!

Повернувшись ко мне, с каким-то страшным инструментом в руке, от которого захотелось попятиться, она посмотрела на меня и саркастически сказала:

- Поздравляю.

- С чем? - не понял я.

- С миллионом.

- Каким миллионом?

Господи, что за тупой диалог мы тут ведем? В то время как Маша там, далеко-далеко, рожает!

- Тем, который Чаплин завещал первому родившему мужчине, - невозмутимо ответила врач и я, потеряв терпение, чуть ли не закричал:

- Да не я рожаю, а Маша! Она просила вас привезти!

- Я поняла, папаша. А теперь подождите за дверью, пожалуйста, у меня пациент.

И только тут я заметил на гинекологическом кресле женщину. Да еще в таких, кхм, подробностях, в каких предпочел бы никогда не видеть.

Едва не покраснев, как подросток, я быстро вышел. И, к неудовольствию пациенток в очереди, принялся расхаживать по коридору туда-сюда. Каждая минута промедления казалась мне настолько критичной, что я готов был уже вернуться в кабинет и похитить оттуда эту Светлану Ивановну!

Но наконец она вышла сама. И, коротко кинув мне на ходу «Поехали!», двинулась вперед меня на выход. А мне не оставалось ничего иного, как устремиться за ней.

А дальше был аэропорт и раздражающие своей тягомотностью действия. Досмотр, паспортный контроль, посадка. По моему распоряжению Надежда Сергеевна организовала мне срочный чартер. Поэтому в Германию мы со Светланой Ивановной добрались так скоро, как это было вообще возможно.

И едва мы, по прилету, уселись в такси, как я снова набрал Машу. Сердце отстукивало тяжелые удары вместе с каждым гудком. Господи, я сойду с ума, если она сейчас не возьмет трубку!

- Маша! - выпалил я, когда Пчелкина наконец ответила. - Мы прилетели, сели в такси, скоро будем! Не рожай без меня!

Идиот, ей-Богу! Как будто это зависело от нее!

Но Маша просто сказала:

- Я тебя жду!

Скинув звонок, я сделал глубокий вдох и попытался успокоиться. По крайней мере, ее голос звучал ровно, без ноток боли и паники, как то было тогда, когда она набрала меня сегодня первый раз.

За окном пролетали пасторальные пейзажи, а я, глядя на них почти невидяще, думал о том, что было бы, если бы я не успел? Если бы с Машей что-то случилось? А я ведь даже не успел ей сказать, что люблю ее!

Дорога все петляла и петляла, уводя вдаль, в глубь Германии, к маленьким живописным городкам. В одном из них сейчас ждала меня Маша. 

И вдруг на ум пришла еще одна страшная мысль - а что, если она решила остаться здесь? Насовсем, навсегда? С детьми, но без меня? Ведь мы больше так и не возвращались к тому разговору о женитьбе. И сам я пытался о нем не вспоминать, чтобы не ворошить то больное место. Но все равно вспоминал.

Господи, впервые в жизни я сделал женщине предложение потому что хотел прожить с ней жизнь! А в ответ получил раздумья длиной в несколько недель!

Нет, сейчас эту тему поднимать явно не стоило. Самое главное в данный момент - это наши дети. Которые могли оказаться вовсе и не нашими. То есть не моими.

И это было бы по-настоящему жестоко. Потому что я знал, что Лелик и Агата сейчас вовсю готовились к свадьбе. И как для них, так и для меня, оказалось бы крайне неприятным ударом то, что дети эти не мои.

Еще одна тема, о которой я предпочитал не думать. Да и что толку? Ничего уже не исправить. Так что решать, как поступить, придется исходя из того, что покажет тест на отцовство.

- Папаша! - Светлана Ивановна тронула меня за рукав. - Мы приехали.

Слава тебе, Господи! Расплатившись с таксистом, я выскочил из машины и на этот раз вперед Светланы Ивановны ворвался в клинику.

Медсестра, проводившая нас в палату к Маше, была поразительно спокойна. Будто тут не творились роды в эту самую секунду!

Когда мы вошли к Маше, Светлана Ивановна взглянула на Пчелкину опытным глазом и постановила:

- Роды, я смотрю, идут полным ходом.

Ничего не понимая, я смотрел на то, как Маша виновато потупилась. А потом сказала:

- Это были снова тренировочные схватки. Но я действительно думала, что рожаю!

Вздохнув, врач ответила:

- Ясно. Что ж, спасибо за недельку отпуска, Пчелкина.

После чего, кинув на меня взгляд искоса, добавила:

- Ну я вас оставлю.

Дождавшись, когда она выйдет, я подошел к Маше ближе и присел на стул. Хотелось обнять ее, прижать к себе, захватить пухлые губы поцелуем.