Я б ему... дала - Мария Сергеевна Коваленко

Уже утром мы узнали от Вити про пакет документов о родстве, найденный в убогом общежитии, где жила Глафира. Я выслушала еще одни извинения – на этот раз от бравого начбеза. Мы все вместе порадовались за Василия и его жену. Тех охрана князя еще вчера свозила в частную клинику и привезла назад с результатом УЗИ, списком витаминов для беременных и слегка чокнутых от радости.

Нервотрепка с поиском преступника, из-за которой я несколько дней прожила в Питере, Дамир заработал растяжение, а потом чуть не потерял меня, закончилась.

Больше не нужно было шарахаться от любого звука и подозревать в каждом встречном убийцу. Моя интуиция замолкла, словно ее и не было никогда. Всего за вечер и ночь тревога ушла в прошлое.

Но один вопрос... тот самый, из-за которого мы все оказались в усадьбе, тот, который всю жизнь мучил старика Левданского, все же остался.

У меня был на него ответ. Я точно знала, чего хотела и каким представляла свою жизнь с детьми и мужем. Даже покушение не смогло убить странную, неожиданную и очень сильную привязанность к усадьбе.

Только решать судьбы двоих... даже четверых нужно было вместе.

Глава 40. Простые решения

Дамир.

Поспать за ночь удалось совсем мало.

До поздней ночи нас с Дашей вечно кто-то дергал. То полиция, то охрана, то не верящий своему счастью плотник с пакетом денег в руках.

Задолбался отправлять всех на фиг. Чуть на мат не перешел. Но, когда на небе появились звезды, спокойнее не стало. Кроме двух охранников в доме больше не было никого, однако сон все равно не шел.

Как я ни надеялся, совесть к моей оглохшей любимой женщине так и не вернулась. Иногда сонного, почти уплывшего в царство Морфея, она просила повторить «те самые слова». Иногда на месте, где находился вполне безопасный животик, оказывалась соблазнительная попка. Без белья! Иногда сладкое женское посапывание разрывал неожиданный грудной стон.

Как я ни пытался уснуть, ни хрена не получалось.

На широком, слишком мягком для сна матрасе мы стыковались с Дашей, как космическая станция и ракетный модуль. Ввинчивались друг в друга. Проверяли на прочность все узлы и детали кровати. Изредка вели переговоры. Тоже как в космосе.

«Приём. Меня вообще слышно?»

«Ась? Повтори еще раз!»

«Повторить что? По-собачьи, миссионерскую, на боку или свой вопрос?»

«Ну, повтори уже хоть что-нибудь! »

«А слышно точно плохо?»

«Ой, плохо! Аж губы саднят, так целоваться хочется».

«Ясно. А как самочувствие?»

«Самочувствие хорошее. Ощущаю усталость, небольшую перегрузку. Но готова продолжать».

«Господи, когда ты уже почувствуешь сонливость?..»

«Не поняла тебя. Повтори, пожалуйста!»

Невозможно было спать в таких условиях. Вроде давно не восемнадцать и гормоны свое отбушевали, а матрас скрипел, острые женские коготки царапали спину и губы нашептывали «люблю».

До рассвета.

Наверное, именно это «люблю» и стало причиной, почему утром я не ощущал усталости. Голова работала четко. Челюсть не сводило от зевоты. Чудо!

Кроме любви других вариантов объяснения странной бодрости не было. Хотя... был в этой усадьбе один феномен, который я заметил ещё три месяца назад, но обмозговать вечно не хватало времени.

Здесь всегда спалось отлично. Словно не отдыхать ложился, а на экспресс-подзарядку.

Можно было, конечно, списать такую особенность на свежий воздух и идеальный микроклимат деревянного дома. Строить тогда все же умели! Но, скорее, дело все же было в моей Подберезкиной.

Эта поразительная женщина как-то просочилась не только в сердце, но и в голову. За первую неделю с ней я почти вылечился от своего трудоголизма, научился перекладывать дела на брата и забабахал двойню.

Сейчас, за последние напряженные дни, я себя вообще не узнавал. Желания иногда возникали такие, что хоть к мозгоправу записывайся. Срочно. Без очереди!

Никогда не был сентиментальным идиотом, но хотелось вместе с Дашей скататься на могилу к отцу и Айзе. Познакомить первую главную женщину своей жизни со второй. Сказать отцу, что прощаю его и понимаю, почему не мог жить без Айзы.

Хотелось прервать дурацкое молчание и рассказать матери, что скоро она станет бабушкой. Чтобы бросила горевать о несбывшемся и нашла нашим детям заботливого, доброго деда.

Хотелось объять необъятное. Не знаю, что это было. До вчерашнего вечера я был вполне нормальным мужиком. Поседевшим на нервах, временами злым до чертиков, но точно адекватным.

А сегодня...

Даша со своим сонным «люблю» вместо «доброе утро». Кухарка с чашкой кофе, впервые нормального, крепкого и без всяких лишних добавок. Туман. И роса. Все это как будто выбило меня из привычного ритма.

Прошёл босыми ногами по траве, осенней, холодной. Глотнул горячего кофе. И будто в резонанс вошел. Все вижу, слышу, понимаю, а в голове лес шумит и вороны кричат о своем птичьем.

Нужно было возвращаться в дом, собираться в путь. В офисе со свежими отчетами ждала Аглая. Марат умудрился пропихнуть наш проект сочинским застройщикам, и река денег с тонной головняка уже виднелись на горизонте.

Поводов спешить собралось хоть отбавляй. На осмотр окрестностей совсем не осталось времени. А мне даже пошевелиться было влом.

Стоял как памятник лицом к оврагу. Высматривал в тумане знакомые очертания пейзажа. Чувствовал, как роса холодит ступни и каплями стекает по пальцам. Вдыхал густой, пропитанный осенью и ароматом кофе запах. И ничего не мог с собой поделать.

Сломалось что-то... Или починилось.

Там, в Питере, бурлила жизнь. Шумела голосами людей и звонками телефонов. Затягивала в свой ритм. Забивала голову нужными, правильными мыслями. Подгоняла горящими планами.

А меня сбоило.

Только когда кофе в кружке совсем остыл, получилось уговорить себя вернуться в дом. Уже позавтракавшая Даша встретила сонным зевком. Умудрившиеся как-то выспаться охранники помогли отнести в машину вещи.

Больше ничего не держало. У усадьбы теперь был управляющий. Наемный, но согласный приезжать сюда несколько раз в неделю и решать любые вопросы.