Эшли Дьюал - Свободные (СИ)

- Ты все-таки устал.

- На отдых нет времени.

- Поэтому подсядешь на кофеин?

- Нет, по плану еще энергетики.

- Я должна отдать тебе деньги за еду.

- Разберемся, когда приедем обратно. – Парень откидывается на стуле и протирает руками лицо. Я вижу, как ему тяжело справиться со сном и недоверчиво морщу брови.

- Ты уверен, что не стоит передохнуть? В таком состоянии, ты нас угробишь.

- Хватит говорить со мной, - резко вспыляет Теслер и впяливает в меня свой недовольный, ледяной взгляд. Он стискивает зубы, а у меня внутри все сжимается. Черт. А я и забыла с кем имею дело. Что на меня нашло? Решила поболтать? Разволновалась? Этот кретин никогда не станет тем, кем я его себе слепо воображаю. У Андрея определенно есть сердце. Однако я сомневаюсь, что оно способно хоть что-то испытывать. Растеряно хлопаю глазами, а затем кидаю на стол смятую салфетку.

- Спасибо.

Встаю. Ухожу из кафе и тут же сталкиваюсь лицом к лицу с холодным, сильным ветром. Небо черное. Смотрю на него, закрываю глаза и медленно, глубоко втягиваю в легкие воздух. Что я здесь забыла.

Через пару минут выходит и Андрей. Не оборачиваюсь. Мне жутко холодно, и когда мы, наконец, оказываемся в машине, я устало притягиваю к себе замерзшие ноги. Сворачиваюсь в клубок, закрываю глаза и под звуки очередной песни, пытаюсь заснуть. Меня то и дело будят несуществующие звуки, голоса. Я проваливаюсь в сон и вдруг слышу голос Константина. Он ревет: пошла вон из моего дома! Затем грозно захлопывает дверь прямо перед моим носом и выключает на крыльце свет, оставляя меня в кромешной темноте.

Я плаваю в отчаянии и страхе, и не нахожу опору под своими ногами до тех пор, пока не вижу маму. Она тянет ко мне руки, смеется и говорит: прости, солнышко, больше этого не повторится, никогда, слышишь? Улыбается. Сжимает мои плечи и снова шепчет: никогда. А затем ее красивое, молодое лицо прямо на моих глазах покрывается ссадинами и отеками. Оно стареет, застилается морщинами и становится иссохшим, отвратительным. В ужасе я дергаюсь, открываю глаза и понимаю, что до сих пор нахожусь в машине.

- Черт. – Касаюсь пальцами вспотевших щек. Сглатываю и выдыхаю. На мне теплая, кожаная куртка. Поправляю ее и задумчиво перевожу взгляд на Андрея: неужели укрыл меня, пока я спала? Боже, да что с ним происходит? Сначала отталкивает меня, потом заботится.

Наверняка, у него не все в порядке с головой.

Выпрямляюсь. Хочу отдать Теслеру куртку, однако затем передумываю. Меня все еще знобит. Неосознанно с силой стискиваю ее в руках и поворачиваюсь к окну. На улице рассвет. Небо нежно-розового цвета. Очень красиво.

- Мы почти приехали, - сообщает парень. На пару секунд мы встречаемся взглядами, а затем вновь выстраиваем непреодолимую стену. Как же меня раздражает это странное желание одновременно стать ближе и убежать со всех ног. – Твой телефон звонил пару раз. Проверь.

- Хорошо.

Сонно потираю глаза. Достаю сотовый и вижу с десяток новых сообщений: как ты, где ты, что там, почему молчишь, ответь. Господи. Саше явно нечем было заняться. Пишу: «Успокойся. Я жива». И усмехаюсь. Интересно, что он наплел отцу?

Примерно через три часа звоню Наташе. Она предлагает встретиться около моего старого дома и пять раз спрашивает: не против ли я. Черт подери, конечно, против! Но это неважно.

Поправляю волосы и перевожу дух. Так. Все в порядке. Ты переживешь этот день. Этот год. Эту жизнь. Все уляжется и уже завтра ты забудешь о данной поездке, как о страшнейшем ночном кошмаре. Неожиданно замечаю потрепанную, ржавую скульптуру на дороге: добро пожаловать в Нея, и едва не валюсь в обморок. О, Господи. Сердце начинает бешено стучать. Испуганно хватаюсь руками за сидение, зажмуриваюсь и мысленно повторяю: успокойся, успокойся, все нормально. Все хорошо.

- Что с тобой? – низкий голос Андрея вызволяет меня из клетки. Оборачиваюсь, качаю головой, говорю:

- Все в порядке, - а сама едва чувствую ноги. Прочищаю горло, пару раз с силой сжимаю и разжимаю пальцы, и выпрямляюсь. Стыдно бояться своего прошлого. Оно все равно никуда не денется. Надо просто принять его и смириться с ним. Звучит так просто, черт подери! Возьми и признай то, что приносит боль. Переживи трагедию, наберись сил и существуй дальше! Боже, какая же чушь. Гораздо проще изобрести машину, которая в «Вечном сиянии чистого разума» стирала память. Да. Сто процентов легче перепрыгнуть через грани разумного, чем смириться со смертью близкого человека и продолжить жить как ни в чем не бывало.

Мы въезжаем в небольшой, старый город, имеющий всего несколько главных улиц, несколько красивых зданий, несколько трамвайных путей и несколько вменяемых жителей. Смотрю в окно и поверить не могу, что раньше жила здесь.

- Теперь направо, - шепчу я. Андрей послушно сворачивает.

Несчастные люди с несчастными лицами провожают машину удивленными взглядами. Вряд ли кто-то из них зарабатывает достаточно, чтобы позволить себе подобную роскошь. Я и не подумала, что теперь тоже выгляжу иначе. На мне новые джинсы, новая кофта. В руках я сжимаю новую сумку. На сей раз не мне придется ошеломленно хлопать ресницами. Прошел всего месяц, а я уже стала совершенно другим человеком.

Увидев свой старый дом, я с силой прокусываю до крови нижнюю губу. Общежитие древнее, потрепанное. На балконах грудами развешаны вещи. Кто-то гуляет с колясками прямо здесь, во дворе. Кто-то сидит на лавочке, распивая дешевое пиво прямо посреди дня. И мне вдруг становится дико стыдно, будто я столкнулась лицом к лицу с собственными ошибками.

- Я…, - растеряно смотрю на Теслера, боясь увидеть отвращение, - просто…

- Ты здесь жила?

На удивление в голосе парня нет осуждения, и поэтому я киваю.

- Да. - Вижу, припаркованную около подъезда десятку, и как-то горько усмехаюсь. – Нам сюда.

Андрей останавливается, глушит мотор. И я думаю, что он будет ждать меня в машине, однако ошибаюсь. Парень одновременно со мной вылазит из салона и с силой хлопает дверью. Тут же подлетает стая голубей. Они разлетаются в стороны, дергают крыльями, а я растерянно цепенею: как же сложно. На ватных ногах плетусь вперед. Вижу, как из автомобиля выходит блондинка и натянуто улыбаюсь.

- Зои! – радостно восклицает она. Подходит ко мне и крепко обнимает. Осматривает как-то слишком уж внимательно, кривит губы и тянет, - тебя просто не узнать. Как ты?

Как я? Не думаю, что этот вопрос уместен в данной ситуации. Кроме того, что меня жутко тошнит, я едва стою на ногах, едва дышу и едва двигаю языком. А так, все в полном порядке.

Наталья ничуть не изменилась. Я запомнила ее именно такой: миловидной блондинкой в сером, прямом пиджаке, с аккуратными, блестящими ногтями. Кажется, мы и не расставались.