Принадлежать ему - Алекса Райли

— Черт возьми, Джордан, не навреди себе, или ты действительно ничего не получишь! — Я хлопаю его по спине. Он снова кряхтит, будто я действительно причинила ему боль, но меня не проведешь.

— Па, — говорит Джордан, и я краснею, когда понимаю, что сказала при нем. Па смеется, и я утыкаюсь лицом в спину Джордана.

— Ох черт, — стону я, когда смеющийся Джордан тянет меня вперед. Я пытаюсь обнять Па, но Джордан не отпускает меня. — Он всегда был таким пещерным человеком? — Я притворно вздыхаю.

— Я тоже никогда не выпускал свою жену из объятий, — отвечает Па, наклоняясь и целуя меня в щеку. Слово «жена» заставляет мое сердце трепетать.

— Разве у тебя нет кое-чего, чем ты должен заниматься? — Я поднимаю взгляд на Джордана. У него застенчивое выражение лица.

— Я отправил его домой, — наконец признается он. Я протягиваю руку и хватаю Па, чтобы посмотреть на его часы.

— У тебя было еще двадцать минут! — Джордан просто пожимает плечами. — Проходи, — говорю я Па, отталкивая Джордана с дороги. — Ты хочешь что-нибудь поесть? — спрашиваю я его.

— Он не голоден, — отвечает за него Джордан. Я оборачиваюсь и бросаю на него тяжелый взгляд, который, кажется, не имеет никакого эффекта.

Па лишь смеется.

Снова раздается звонок в дверь.

— Черт возьми, — бормочет Джордан. Мне приходится прикусить внутреннюю сторону щеки, чтобы сдержать смех. Па садится за стойку на кухне.

— Что с ним такое? — Мое лицо краснеет от этого вопроса, я не хочу говорить Па Джордана, что он возбужден и хочет меня в постели.

— Он… эм… — Я спасена, когда Джордан возвращается с Райаном и Пейдж

— Компания, — ворчит Джордан. Я не знаю, смеяться мне или плакать. Смеяться, поточу он ведет себя как очаровательный сварливый медведь, которые едва может говорить, или плакать, потому что я тоже хочу побыть с ним наедине.

Пейдж застает меня врасплох, входя и заключая в объятия.

— Мне так жаль, — говорит она. Когда я отстраняюсь, в ее глазах стоят слезы.

— Я в порядке, правда, — пытаюсь успокоить ее я.

— Моя работа — убедиться, что все в безопасности. Я…

— Прекрати, — говорю я ей. — Это и моя вина тоже. Мне следовало сказать раньше. — Чувство вины все еще тяготит меня, настолько сильно, что я не уверена, что мне стоит возвращаться на работу в «Осборн Корп». Я облажалась. Я должна была рассказать кому-нибудь об электронных письмах.

— Прекратите обе, — рявкает Па. Мы все поворачиваемся, чтобы посмотреть на него. — Никто не может контролировать безумие. В этом нет ничьей вины. Поверьте мне. Я прошел через это. «Если» и «но» никого никуда не приведут, только заставят застрять там, где вы не захотите быть.

Слова Па доходят до меня, и я знаю, что он прав. Нам нужно отпустить все это. Жизнь в этом только дает тем, кто причиняет нам боль, больше власти.

Я смотрю на Джордана, чье взгляд, как всегда, устремлен на меня. Не думаю, что для него это будет так просто. Его собственничество, кажется, растет с каждым днем. Он тянется ко мне и притягивает к себе. Я подхожу к нему, растворяясь в нем. Я знаю, что он понимает, о чем говорит его отец, но я не уверена, как много на самом осознает. Думаю, ему все еще нужно больше времени.

— Мы хотели дать вам знать, чтобы брали столько времени, сколько вам нужно, — говорит Райан, нарушая молчание. — Майлз сказал, что какое-то время не хочет тебя видеть, — добавляет он, глядя на меня. Я киваю. Все на работе были так добры ко нам. Я не привыкла к тому, что вокруг так много друзей и людей. Это трудно принять. Трудно привыкнуть.

— Ладно, к черту, — наконец говорит Джордан, его нетерпение берет над ним верх. — Все должны уйти.

Все поворачиваются, чтобы посмотреть на него. Мое лицо краснеет, но ясно, что он на пределе своих возможностей.

— Я ждал этого всю неделю. — Я чувствую, что мои глаза вот-вот выскочат из орбит. Я не могу поверить, что он только что сказал это перед своим отцом и боссом.

— Джордан! — кричу я.

— Нет, маленькая птичка, я больше не буду делиться. Все вон. Я хочу побыть наедине со своей женщиной, — говорит он. Я чувствую, что сейчас умру от смущения, но когда оглядываюсь, они все улыбаются. Ну, кроме Джордана, потому что люди, кажется, не двигаются так быстро, как ему хотелось бы.

Я собираюсь ударить его по груди, но он хватает мои запястья, поднося мою ладонь к своим губам. Наши взгляды встречаются, когда он целует мои запястья, позволяя своим губам задержаться на моей коже. На мгновение я теряюсь в его глазах, забывая обо всем остальном вокруг нас. Я даже не понимаю, что все ушли, пока не слышу щелчок входной двери.

Он обхватывает мое лицо и целует меня. Я тону в нем, думая о том, как когда-то в течение нескольких часов думала, что никогда больше не испытаю этого.

— Я так сильно люблю тебя, — говорю я ему, когда он отстраняется. — Ты — причина, по которой я держалась. Почему я боролась, когда тьма хотела поглотить меня. Когда на несколько мгновений мне хотелось сдаться, — говорю я ему. Слезы гладом катятся по моему лицу.

— Я бы последовал за тобой в темноту. Я никогда не буду без тебя, — говорит он, поднимая меня. Мне следовало бы накричать на него и сказать, что он не должен хотеть этого, что, если со мной что-нибудь случится, он должен хотеть жить, но я знаю, что мои слова не будут услышаны.

— Ты поранишься, — говорю я ему в нерешительном протесте. Он должен отпустить меня, но я знаю, что он этого не сделает. По крайней мере, пока моя спина не окажется на матрасе. Поэтому я обнимаю его, крепче прижимая к себе, пока он несет меня через дом после того, как снова запер входную дверь.

— Твой папа знает, что мы занимаемся сексом, — бормочу я ему в шею.

— Он, наверное, сейчас молится, чтобы я заделал тебе малыша.

— Джордан. — Я пытаюсь казаться шокированной, но он, вероятно, прав. Па не раз говорил о том, что хочет быть дедушкой, всегда в шутливой манере, но я знаю, что это то, чего он действительно хочет, и как можно скорее. Я бы тоже не возражала. После всего, что произошло, я знаю, что жизнь коротка, и быть мамой — то, чего я хочу. Я никогда раньше не задумывалась об этом, пока Джордан не вошел в мою жизнь и не