Эми Лорин - Быть любимой

— Да. — Ее дыхание становилось прерывистым. Ее рука лежала на его груди, и вот ее пальцы как будто сами по себе начали поглаживать курчавые волоски.

— И что, она приносит много денег? — начал было Мэт, проводя губами от ее лба к углу рта. Но сразу ойкнул — ее мизинец запутался в густой поросли на груди. Кэтрин хотела убрать руку, но он остановил ее, накрыл своей рукой и стал двигать по своей груди. — Так что, ты много получаешь за работу? — повторил он.

— Да, — простонала она, чувствуя, как в ней опять пробуждается желание.

Его язык скользил по ее верхней губе снова и снова. Почувствовав, как она задрожала, впившись пальцами в его кожу, он прошептал:

— Ты хочешь меня опять, Кэйт?

— Да. Да, Мэт.

Блаженство. Это было единственное подходящее определение для тех двух дней, которые они провели вдвоем в горах. А сейчас, на третье утро, Кэтрин потягивалась и счастливо улыбалась. Мэт уже встал и вышел из спальни, и она раскинула руки в стороны, наслаждаясь теплом постели. Она чувствовала себя отдохнувшей, все напряжение ушло, и теперь она сонно вспоминала прошедшие два дня.

Мэт в первый же день отпустил Дарси на праздники, и они поехали к дочери в Аллентаун. Кэтрин готовила еду, убирала, кормила Мэта, а вчера принесла ему бутерброды, когда он лениво развалился в кресле, следя за футбольной схваткой по телевизору. В середине игры она наклонилась к его креслу, небрежно спросив:

— И кто выигрывает?

С поразительной быстротой он схватил ее за талию и усадил рядом с собой, шутливо прорычав:

— А кому какое дело?

Он овладел ею прямо на кресле, при свете дня, а Кэтрин, забыв всякое смущение, наслаждалась каждым мгновением.

Она позвонила Тому и, не вдаваясь в объяснения, сказала ему, что с ней все в порядке. Потом с ним говорил Мэт. Сначала он разговаривал на повышенных тонах.

— Да, я знаю, что она твоя мать. Но она и моя жена в то же время, а я, черт возьми, отец твоего брата. — Затем он заговорил успокаивающим тоном. — Том, я даю слово — в том, что вы с матерью слышали, нет ни слова правды. И я обещаю тебе, что моя сестра и ее подруга не посмеют чем-либо задеть твою мать. Никогда!

Мэт понес ее в душ, несмотря на громкие протесты. Там он заботливо наполнил ванну и стал нежно проводить по ее телу губкой, побуждая сделать то же с ним.

Лежа в кровати, Кэтрин ожидала Мэта. От одного воспоминания о тех минутах щеки Кэтрин порозовели, а тело, словно храня память о пережитом, начинало покалывать от желания. Как раз в этот момент вошел Мэт, бодро говоря:

— Кофе уже готов, так что… — Увидев, что она лежит, полузакрыв глаза, с блаженной улыбкой на лице, он спросил: — Что, приятные мысли?

Его улыбка заставила ее сердце биться быстрее, а щеки загорелись еще ярче. Она протянула к нему руки, впервые в их отношениях подчиняясь импульсу.

Глаза Мэта вспыхнули светом желания. В три прыжка он пересек комнату, бросившись на нее, придавив своим тяжелым телом. Обняв ее, он слегка поцеловал ее, затем припал к ее губам в долгом страстном поцелуе.

— Ты будь лучше поосторожнее, моя Кэйт. Или тебе придется провести большую часть нашего последнего дня не сходя с этого места.

Упоминание о возвращении домой испортило Кэтрин настроение. Ее руки, обнимавшие Мэта, разжались.

Мэт поднял голову и взглянул ей в лицо.

— Не отгораживайся больше от меня, Кэтрин, ни сейчас, ни когда мы вернемся домой.

Она взволнованно тряхнула головой.

— Мэт, я не хочу пока возвращаться. Я боюсь, что все опять испортится, что все будет по-прежнему. Разве это обязательно?

— Ты же знаешь, что обязательно. Мы должны провести какое-то время с родителями. А потом будет этот дурацкий прием Бет.

— Ненавижу приемы Бет! — закричала Кэтрин почти по-детски. — Я бы лучше поехала к Ричарду и Энн.

— Я тоже, — успокаивающе прошептал он. — Но я обещал Бет, что мы будем, и мы будем. Думаю, нам с ней самое время серьезно поговорить. Я избаловал ее, Кэйт, и теперь надо исправить дело. — Помолчав, он добавил: — У меня есть несколько слов и для Джеймса.

Кэтрин встрепенулась.

— Мэт, насчет Джеймса…

— Все будет в порядке, Кэйт. Я не собираюсь стереть его с лица земли или что-то в этом роде. Я просто хочу довести кое-что до его сведения. Мы все выясним спокойно, уверяю тебя, так что не волнуйся.

Он провел губами по ее шее, и вдруг, даже рискуя нарушить ту близость, которая только-только установилась между ними, Кэтрин решила кое-что выяснить.

— Мэт, ты ответишь мне на один вопрос? — спросила она.

— Да, если смогу.

— Почему?

— Что?

— Я столько времени мучилась, не находя ответа.

Мэт поднял голову и внимательно взглянул на нее.

— Продолжай, — сказал он тихо.

Кэтрин набрала в грудь побольше воздуха и словно нырнула в холодную воду.

— Почему ты решил жениться на мне? Почему не выбрал более молодую женщину? Почему именно на мне? О, ты все очень хорошо обосновал, но есть одна маленькая загвоздка. Кроме короткого уик-энда здесь, ты меня никогда не просил играть роль хозяйки. Я никогда не сопровождала тебя в поездках. А о том, как проходила наша супружеская жизнь до сентября, и вспоминать не хочется.

Мэт отодвинулся от нее, сел в кровати, зажег сигарету и глубоко затянулся. Он молчал так долго, что Кэтрин в панике подумала, что все испортила. Она лежала рядом с ним, взволнованно теребя тонкую ткань ночной рубашки. Она встревоженно следила, как он потянулся к ночному столику, чтобы погасить сигарету, и сразу же закурил следующую. Когда Мэт повернулся к ней, на его лице ничего нельзя было прочесть. Нагнувшись к Кэтрин, он вложил сигарету в ее губы и провел пальцем по ее побледневшей щеке. Голосом, лишенным выражения, он произнес:

— Я собираюсь рассказать тебе одну историю, Кэйт. Я надеюсь, тебе удобно, потому что это очень долгая история. — Не дожидаясь ответа, он спросил: — Ты помнишь день, когда я пригласил тебя на выпускной бал?

Вопрос совершенно сбил ее с толку. При чем здесь это?

— Да, но…

— Никаких «но». Хочешь знать, что я делал, когда ушел от тебя? Так вот, можешь не отвечать, я все равно тебе скажу. Так вот, я пошел в поле, лег на землю и плакал.

Глаза Кэтрин расширились от изумления.

— Да, первый раз в жизни по-настоящему я плакал. — Губы его скривила горькая ироническая усмешка. Мэт встал, взял пепельницу, протянул Кэтрин, затем зажег еще одну сигарету для себя. — Я плакал, как ребенок, у которого отобрали его любимую игрушку. — Он язвительно засмеялся. — В каком-то смысле именно это и произошло. Я хотел тебя, как хотят игрушку. Я хотел тебя больше всего на свете. А Кевин отнял тебя у меня. Я знал, что ты предназначена для меня. Я понял это сразу же, как увидел тебя впервые. Я спрашивал себя, как ты можешь этого не понимать? И это был последний раз, когда я плакал.