Лариса Кондрашова - Чужой муж

— Ты, наверное, знаешь, Наташа, что Валентин служил на флоте…

Не знала она этого! Тамарка никогда о его службе не упоминала. Она вообще редко рассказывала о чем-то из жизни своего мужа, кроме того, что он тряпка и ничего без нее не может добиться!

— И что же, сотни тысяч молодых людей служили на флоте, — хмыкнула Стася.

Ей не нравилось, что Наташа опять заинтересовалась этим ничтожным человеком. И сейчас начнутся разговоры, которые ни к чему путному не приведут. Наверное, он отлично служил на флоте, но к чему говорить об этом сейчас? «Когда мы были молодые и чушь прекрасную несли!» Она мысленно передразнила хозяина дома. Вместо того чтобы измазать этого алкоголика черной краской, наши доброхоты сейчас начнут плести для него лавровый венок!

Однако Любавина непросто было сбить с мысли, потому он спокойно продолжил свой рассказ:

— Так вот, Пальчевский служил как раз в то время, когда развалился Союз и Россия с Украиной стали делить Черноморский флот…

— И он воспрепятствовал этой дележке? — Стася все никак не хотела угомониться.

— Можно сказать и так, — хозяин дома не повелся на ее тон, — по крайней мере на своем месте. Корабль, на котором служил Валентин, достался Украине, и потому команду стали склонять к тому, чтобы моряки принесли присягу Украине. Все подчинились. Кроме одного Валентина. Он сказал: «Я уже принес присягу России и считаю, что присягать дважды не имею права…»

— Ну и о чем это говорит? — невинно спросила Стася.

— О том, что Валентин даже в юном возрасте умел отстаивать свои позиции, а вовсе не плыть по течению, как абсолютное большинство. Кстати, в детском доме, о чем он рассказывал мне смеясь, у него кличка была Одинокий Волк. За то, что он не спешил шагать в ногу со всеми. Да, милая Стасенька, и не морщите ваш прекрасный носик. Отстаивать свое мнение и стиль поведения может далеко не каждый. Я совершенно уверен, что и в пьянку Валентин ударился по-своему. Он контролирует ситуацию и в случае необходимости может так же решительно бросить это неблаговидное занятие, как в нем погряз.

— Послушать вас, Анатолий Васильевич, Валентин прямо-таки алкоголик-джентльмен, — возмутилась Стася.

Она привыкла, будучи начальником, решительно добиваться своего, но здесь, в этом городке, у нее оказались связанными руки, и она не могла просто взять Наташу за шкирку и увезти отсюда подальше. К тому же обе молодые женщины в гостях, перед хозяевами неудобно качать права. Но и слушать панегирики в адрес человека, который портил жизнь подруге уже одним своим существованием, не хотелось…

— Наташа, — все же сказала она осторожно, но с нажимом, — может, мы поедем с тобой домой, а?

Ей все-таки казалось, Наташа не может не понимать, что это ей совсем не нужно: ни город, ни человек, который мало того что не просыхает от спиртного, так еще и ухитрился попасть в тюрьму. Всего в течение полусуток, что они находятся здесь. Всякому ясно, что он уже покатился по наклонной.

Но Наташка как зачарованная долдонила о своем:

— Анатолий Васильевич, думаете, его будут судить?

— Думаю, все зависит от тяжести травмы, — вместо мужа ответила ей Людмила.

— Вы не знаете, в какой больнице может лежать… этот Федор? — спросила Наташа.

Любавины взглянули на нее с удивлением.

— Наташа, у нас в городе только одна больница, — ответил Анатолий.

Стася дернула плечом: надо же, город всего с одной больницей!

— Вы и отделение знаете? — продолжала допытываться Наташа.

— Конечно, травматология, — чуть улыбнулся Любавин.

— Мне надо пойти и поговорить с этим пострадавшим. — Наташа вскочила из-за стола. — Вы не знаете, как его фамилия?

— Брага.

— На Руси фамилию просто так не давали, — рассмеялась Стася и потянула подругу за руку. — Может, у меня еще есть минут пять, чтобы поесть эти замечательные оладьи?

— Да-да, конечно, — сконфуженно спохватилась Наташа, опять садясь на табурет. — Ты ешь, не спеши… Значит, Федор Брага. А отчество его как?

— Да кто ж его по отчеству зовет? — усмехнулся Любавин. — Федька и Федька. Я его фамилию случайно запомнил, потому что разыскивал как-то Пальчевского и мне сказали, что он в комнате у Браги живет.

— С такой фамилией грех не спиться, — покачала головой Людмила. — А зачем тебе отчество?

— Неудобно к незнакомому человеку обращаться просто по имени… Стася, а тебе-то зачем со мной идти? Копаться в этой грязи…

— Затем! — недовольно нахмурилась та. — Не отпущу я тебя одну, и не мечтай. Я нарочно сюда поехала, чтобы за тобой присмотреть. А насчет грязи, так ты, подруга, не права. Если хочешь знать, я спец по вытаскиванию мужиков из грязи. Был у меня один бойфренд. Так чего я только не делала, чтобы его из запоев вытащить. И под капельницы укладывала, и торпеды подшивала… А уж стыда натерпелась! Потом мой муж на стакан сел — с молоденькими девчонками гулял, свое гусарство им демонстрировал. Его я тоже первое время спасать пыталась… Зато точно могу сказать: бывших алкоголиков не бывает…

— Прости, я не знала, — пробормотала Наташа.

— Откуда бы тебе знать! Вначале у тебя с Костиком была пламенная любовь, а потом ты в эту дыру уехала и не вспоминала обо мне… Ой, простите!

Она виновато склонила голову перед Любавиными.

— Ничего, мы не обиделись, — проговорила Людмила. — Мы ведь и сами знаем, где живем. После Питера это особенно ощущается… И еще: я, между прочим, тоже собираюсь с вами в больницу пойти.

— И я, — подал голос Любавин. — В кои веки выдалась свободная суббота. Да и разве я могу отпустить женщин одних?

— Вот и хорошо, — обрадовалась его жена. — Можно мне хоть раз воспользоваться своим родством с одним из первых лиц города?

— Можно, — согласился Анатолий Васильевич. — Но лучше, если я буду вашим запасным козырем. В нужный момент буду выдвигаться из-за ваших спин.

— А до нужного момента будешь наблюдателем?

— Подозреваю, что особой инициативы мне просто не дадут проявить, — нарочито вздохнул он.

Он как в воду глядел. В больнице Людмила всюду шла впереди и сама разговаривала с нянечками и медсестрами.

Информацию собрали быстро. Оказалось, что Брага не «лежачий», а «ходячий». Словоохотливая нянечка сообщила:

— Нет его в палате, миленькие, куда-то умчался. Должно, пузырь доставать. Как они промеж собой говорят. Мужики эти вонючие!

— Чего это вы так на мужиков? — удивилась Людмила, оглядываясь на мужа; он, как и обещал, из-за спин женщин не высовывался.

— Так вечно от них чем-то воняет: то перегаром, то чесноком, то грязными штанами.