Жестокии развод - Ария Тес

не обнимают меня крепко и не шепчут подобные, нежные слова, от которых сердце на мурашки…

– Я помню ту игрушку, – вдруг говорит сын, а потом бросает на меня короткий взгляд.

Его руки сильнее сжимают забор.

Я мягко улыбаюсь.

– Я тоже.

– Как ты это сделала?

– Ну…не так сложно найти кого-то, кто шьет игрушки, Тём.

– Это же не так. Сейчас – да, окей, я могу понять. Но не тогда. Все же было в дефиците, включая ткани и…

– Тём, это неважно уже. Ты сильно расстроился, а я хотела тебя порадовать.

– Нет, это важно.

Сын вдруг начинает злиться, потом резко поворачивается, уровни брови на глаза.

– Это очень важно, мама. Ты столько делала и делаешь сейчас, а мы…мы все – неблагодарные суки!

– Артем!

– Это правда, – перебивает меня строго, – Я не говорил тебе, насколько благодарен за все. За завтраки, обеды и ужины. За то, что у меня всегда чистая одежда. За то, что есть дом, в котором тепло и куда хочется возвращаться! Я не говорил!

– Тём, это…

Он не дает мне договорить. Неожиданно шагает навстречу, а потом сгребает в охапку и крепко-крепко обнимает.

Если честно, теряюсь.

Замираю и не знаю, как себя вести. И только через мгновение на меня наваливается огромное, пушистое одеяло нежности и любви.

В уголках глаз собираются слезы…

Так давно не было простых, теплых объятий, что сейчас…они меня на части разрывают. Не в плохом смысле, конечно же, а в бесконечно трогательном…

– Мам, я так тобой горжусь, – шепчет сын на ухо, – Я так…так горжусь, что ты моя мама! И мне так стыдно, что я не ценил. Олег…он показал, что может случиться все, и…это так жестко на меня навалилось. Я не хочу, чтобы ты не знала, как сильно я тебя люблю и ценю все, что ты для меня делаешь. Спасибо тебе большое за то, что ты есть. За то, что ты такая прекрасная, теплая, нежная. Спасибо за то, что ты – лучшая мама на свете!

У меня спирает дыхание от сбивчивой, тихо исповеди моего младшего сына. Мурашки бегут по телу, и я не могу пошевелиться, роняя слезы на его куртку…

– Мам, ты молодец, что все это делаешь, – говорит он, отстраняясь от меня и быстро стирая свои щеки.

Выдавливает тихий смешок.

– Я горжусь тобой. Ты помогаешь людям, которые достойны всех твоих усилий.

Когда Артем смотрит мне в глаза, он уверенно кивает.

– Я уверен, что Иван – нормальный мужик. Другой не смог бы воспитать такого сына, поэтому не переживай. И я совсем не переживаю. Все будет хорошо.

***

Мы с Артемом сходили на каток, где очень громко смеялись, пока звучали старые песни о главном. Особенно четко отпечаталась из «Служебного романа». Помните? Чтобы найти кого-то…

Поэтому мы четко решили, что придем домой и посмотрим этот фильм. Конечно, он не совсем новогодний, хотя почему? У меня и он плотно ассоциируется с праздниками. Только зайдя в квартиру, мы замерли и переглянулись.

Во-первых, рядом с дверью стоял огромный, мусорный мешок. Во-вторых, очень вкусно пахло жареной курочкой.

– Ну наконец-то вы пришли! – заявил Олег, как только вышел из-за угла.

Мы с Артемом переглядываемся, а через мгновение начинаем смеяться.

– Что?

– Важный ты, вот что, – Тёма ерошит ему волосы, и пока Олег недовольно их поправляет, кивает на пакет, – Это мусор?

– Ага, я сейчас вынесу и…

– Забей, я сам.

Легко подхватывает и смотрит на меня с улыбкой.

– Придумай оправдание для начальника, пока я буду ходить. Обещаю, поддержу каждое твое слово.

?С тихим смехом пихаю сына вбок, а потом начинаю раздеваться.

– Чем это так пахнет?

– Мы с папой убрались, а потом решили приготовить ужин, – с гордостью заявляет мальчик.

Я не могу насмотреться на него. Олег – никогда не был особо забитым, но был сильно закрыт от внешнего мира. Иногда казалось, что он пребывает в вечной обороне, а сейчас…такие разительные перемены. Он будто бы ожил, и я, конечно же, знаю почему.

Это «почему» тоже выходит из-за поворота, и я на мгновение замираю. Всего сутки, а под глазами у Ивана пропали синяки. Цвет его лица тоже изменился, стал более розовым и живым. А глаза…глаза как будто сильнее зажглись, и эти метаморфозы…если честно, заставляют меня зависнуть на пару слишком долгих мгновений.

Резко краснею, когда понимаю, что слишком долго его разглядываю. Опускаю глаза на сапоги, расстегиваю их и бурчу.

– Нашли одежду?

Иван усмехается.

– Нашли? Я думал, что мы перешли на «ты», красивая.

Сука…

От его голоса у меня по коже бегут мурашки, и это раздражает. Дергаю плечами, чтобы их сбросить, потом прищуриваюсь и снова смотрю на него. Еще чего не хватало! Бояться…

– Когда ты меня взбесил? Да, пожалуй. «Вы» там было бы неуместно.

– Оно неуместно и сейчас.

Иван чуть подталкивает Олега в сторону кухни и говорит ему:

– Проследишь за курицей, малой?

– Ага. Я понял. Вам надо поговорить. Мог бы не придумывать оправданий…

«Взрослые» в лице Ивана и меня тихо усмехаются, а мальчик важно уходит, забрав у отца лопатку.

Остаемся вы тишине.

Немного давит его общество, и я совсем не знаю, куда деть руки. Молчу. Жду. Что еще?! Очередной бред сейчас бахнет?! Поиграем в жертвенного ягненка?! Или что?! Ну, что?…

Иван откашливается и указывает взглядом на свою футболку.

– Спасибо за шмотки. Мне Олег показал и…спасибо, Галя.

– Не за что. Все подошло?

– Нормально.

Снова замолкаем.

Неловкость разливается по пространству, как кисель. Я прикусываю губу, изучая носки своих тапочек.

– Вы убрались?

– Да, хотелось сделать для вас что-то в ответ. Надеюсь, ты не против?

Издаю смешок и заправляю волосы за ухо. Если честно, для меня это совсем что-то новое. Толя никогда не помогал по дому, чтобы облегчить мою жизнь. Он говорил, что это не мужское дело, а Иван совсем не видит в этом ничего зазорного.

Трогает.

Боже…

Новая волна мурашек бежит по коже, и я так хочу это все остановить! Вообще! Почему ты сравниваешь их?! Сумасшедшая…

Иван делает неожиданный шаг на меня, и я резко вскидываю взгляд. Его -пробирает до самого нутра, а мой…наверно, слишком растерянный и наивный, раз на его пухлых губах появляется такая обаятельная улыбка, а голос падает до шепота.

– Не бойся, красивая. Не укушу.

Если не попросишь.

Как будто бы звучит, и я дико краснею, но сказать что-то в ответ не могу…

Иван не ждет.

– Я хотел…сказать тебе спасибо, Галя.

– Ты уже