Дьявол в руинах - Триша Вольф

делаю шаг назад. Я смотрю, как он берет трубку и пытается ее вставить, потом суетится над аппаратом, но уже слишком поздно. Аппарат, отслеживающий его сердцебиение, показывает ровную линию.

— Что случилось? — требует она.

Я смотрю ей в глаза и произношу.

— Люди снаружи дадут вам достаточно денег, чтобы ваши дети или будущие дети могли учиться в колледже. В противном случае вы не проживете достаточно долго, чтобы увидеть, как они туда пойдут. Мы договорились?

Ее испуганные глаза задерживаются на мне на несколько секунд, прежде чем она с дрожью кивает.

— Хорошо. — Я поворачиваюсь к двери, но останавливаюсь, прежде чем выйти. — Я очень надеюсь, что ты не заставишь меня пожалеть о своем решении оставить тебя в живых.

Я выхожу из палаты, и на мои плечи ложится тяжелый груз.

Двое охранников по обе стороны двери склонили головы в знак скорбного уважения к покойному боссу Ндрангеты. После минуты почтительного молчания они поднимают головы в знак признательности и кивают.

Когда я удаляюсь по коридору, они следуют за мной.

У меня возникает неловкое желание оглянуться, но я продолжаю смотреть вперед, выискивая Ника в занавешенных комнатах. Все это время в моей голове крутятся мысли о том, какие меры мне нужно принять, что нужно сделать, чтобы мы с Ником покинули Пустошь.

Я нахожу Ника в больничной палате, кровать не тронута. Я улыбаюсь ему, пока медсестра заканчивает завязывать шов. Я вижу, как он отказывается садиться на кровать, затрудняя работу бедной медсестры.

— Где Элли? — спрашиваю я.

— Ей нужно было кое о чем позаботиться, — говорит он, опуская рубашку. Он кивает и благодарит медсестру, а затем делает шаг ко мне. — Ты в порядке?

Я киваю, хотя и не уверена, что чувствую. Отстраненной, отчужденной. Все, что я знаю, — это то, что я больше не хочу быть здесь.

Встретившись с его глазами, я издаю тяжкий вздох.

— Мне стало лучше, когда тебя наконец-то зашили как следует.

Его улыбка беззастенчива и прекрасна. Как я и предполагала, она почти испепеляет меня.

Я прикасаюсь к пуговице на его рубашке, нуждаясь в том, чтобы быть связанной с какой-то его частью.

— Отвези меня домой.

По дороге в особняк Эрасто Ник рассказывает мне о многочисленных закулисных сделках, которые произошли сегодня утром, пока мой отец лежал на больничной койке. Когда босс самой могущественной преступной организации впадает в кому, по преступному миру прокатывается темная волна активности.

Поскольку это был последний контракт, заключенный по правилам, Коза Ностра предъявила претензии на территорию Ндрангеты. Однако это была лишь формальность, и ее быстро отменили во время встречи с Лучаном Кроссом и Сальваторе Карпелла.

— Брачный контракт аннулирован, — говорит Ник, въезжая в ворота своего дома. — Поскольку Кассатто был силой, стоящей за контрактом, требующим наследника, а наследника мужского пола нет, его смерть означает, что он может быть аннулирован с любой стороны.

Я медленно киваю, переваривая тот факт, что в мире людей так легко отмахнуться от того, что было столь ужасным и неотвратимым всего двадцать четыре часа назад. Власть абсолютна.

— А как же Эленор? — Я берусь за ручку двери машины, колеблясь, прежде чем выйти. — Технически, она законная хозяйка как вдова.

Ник покачал головой, издав хрипловатый смешок.

— Нет. Элли уже успела посидеть в кресле власти. Этого не случится. — Он обращает на меня угольные глаза. — Моя мать знает, что пришло ее время отойти в сторону. — Я выдерживаю его пронизывающий взгляд, и между нами воцаряется молчание, вызванное тем, что не было сказано. Ник теперь претендует на территорию Венеты. Одно хорошо спланированное нападение на клан Кассатто, и он сможет по праву занять место на троне власти.

— Ник, что насчет…?

— Пойдем, — говорит он, открывая свою дверь.

Я смотрю, как он выходит из машины, и по спине у меня пробегает струйка беспокойства.

Моя рука дрожит на ручке, не желая открывать дверь.

Я закрываю глаза. Прежде чем покинуть безопасное пространство этой машины, я должна сделать выбор — довериться Нику, целиком и полностью. Я не могу выйти на улицу и вступить в жизнь с потайным карманом внутри меня, в котором живет страх, что однажды он может покончить с моей жизнью, чтобы вернуть себе свое наследие.

Если я решила жить с ним дальше, значит, я решила верить, что он никогда не причинит мне вреда. Иначе совместная жизнь невозможна.

Я полюбила Доминика Эрасто с того самого момента, когда он ворвался в мой укромный мир, весь в ярости, гневе и прекрасной, неистовой резне. У меня не было выбора, когда я влюбилась в него. Я любила его безоговорочно.

И теперь у меня нет выбора.

Глубоко вдохнув, я открываю глаза, дергаю за ручку, и мое дыхание замирает в легких от открывшегося перед особняком вида.

Члены клана Ндрангета Кассатто выстроились перед особняком, и все их внимание приковано ко мне, когда я наконец выхожу из машины.

Меня пробирает дрожь, кожа покрывается колючками от того, что я оказалась в центре внимания стольких глаз, но среди всех этих лиц я ищу взгляд Ника. Стоя в центре, он делает шаг вперед, чтобы встретить меня на полпути.

— Что происходит? — спрашиваю я.

Он берет мою руку в свою, и я смотрю ему в лицо.

— Брианна Кассатто, у тебя есть достойное дело, твоя цель. Пришло время перемен. Коза Ностра хочет этих перемен. Я хочу этих перемен. — Сердце бешено стучит в груди, и я сглатываю боль, образовавшуюся в горле. — Я выполню твой приказ, — продолжает Ник. — Я уже пообещал тебе свою жизнь. — Затем он опускается передо мной на колено. — Я клянусь снова, каждый день, служа тебе, защищая тебя. Поклоняясь тебе. Клянусь любить тебя.

Он убирает свою руку с моей, затем появляется кольцо с гербом — копия — и он надевает его мне на палец.

— Я предлагаю стать вашим консильери, если вы позволите, госпожа.

— Вы откажетесь от империи ради меня?

— Ангиолетта, ты — моя империя. — Ник нежно целует перстень, затем целует мою руку, после чего его взгляд устремляется на меня, ожидая моего ответа.

В нашем мире так не принято. У нас есть традиции. Мы нарушаем правила, да еще на глазах у всего клана.

Но мы беззаконны по своей природе.

Правила созданы для того, чтобы их нарушать, а некоторые правила слишком долго ждали своего часа.

К черту традиции. Пришло время рухнуть этой архаичной структуре.

Вместо того чтобы дать Нику словесный ответ-подтверждение, я хватаю его за воротник и притягиваю к себе, прижимаясь к его рту в поцелуе, чтобы соединить нас.