Мой личный доктор - Надежда Мельникова

же делает всё, что нужно. Причём так ловко у него всё это получается, что, залюбовавшись, я почти не дышу. И очень-очень нервничаю. Не каждый день такой шикарный мужик помогает мне заправлять постель. А Костя работает руками и не сводит с меня глаз при этом.

— Ульяша, не пугай меня, скажи что-нибудь. А то мне начинает казаться, что в тот момент, как я отмыл тебя от зелёнки, мне досталась какая-то другая завуч. Похвали меня за работу в присущей тебе уничижительной манере.

Усмехнувшись, немного выхожу из транса.

— Ну хвалить-то тебя, доктор, особенно нечего, вон как криво всунул одеяло в пододеяльник, какие-то несуразные горы.

— Я, между прочим, людей спасал и вымотался. И даже если тут немного оплошал, — пихает кулаком одеяло, а оно всё равно не проталкивается, — то у меня ещё много положительных качеств.

— А я очень сильно тебя уважаю, как профессионала. Знаешь, когда ты начинаешь эти свои штучки про пинцеты для осколков, молотки, долота, стамески — м-м-м... Я млею. Но, — игриво вздохнув и состроив ему глазки, — это не меняет того факта, что ты абы как всунул одеяло в пододеяльник. Теперь плечам и животику будет тепло, а ножкам холодно.

Услышав меня, Ткаченко заливается смехом. Расслабляется ещё больше. И мне как-то легче. Рада, что ему нравится вот так болтать со мной ни о чём.

— Ах ты, заместитель директора по учебно-воспитательной работе, ну-ка иди сюда, ко мне! — Бросает одеяло и хватает меня.

Мы вместе падаем на кровать.

— Осторожнее! Я, между прочим, травмированный человек! Мой гипс! — хохочу, краснея и отбиваясь.

— Его давно пора снять.

— Это решит мой врач.

— Я думал, что я и есть твой врач! — Валяет меня по кровати, а я хохочу.

— Ты отказался накладывать мне гипс, так что у меня другой врач.

— А ты мне не дала сделать себе укол!

Попрекаем друг друга, смеясь и обнимаясь.

— Зачем тебе это надо было? Вот объясни мне, пожалуйста. Мне вполне могла сделать укол медсестра. Почему ты вдруг так сильно захотел сделать его собственноручно?

Он зависает надо мной, убирая волосы с лица. Трется носом о нос. Заводит, дурманит, сводит с ума.

— Я захотел с тобой всё сразу, как только вышел из перевязочной, стукнув тебя дверью. Ты стала вопить как резаная, я обернулся, увидел и будто завис.

— Представляю, чем ты занимался с медсестрой в той перевязочной.

Он заставляет меня смотреть на себя, берет моё лицо в ладони.

— В твоём понимании, Ульяша, одну половину дня я кого-то лечу, а вторую — с кем-то беспрерывно трахаюсь.

— А разве не так?

— Нет, Ульяна, не так. Мы действительно накладывали гипс. И с той медсестрой у меня ничего не было. А насчёт тебя с Шуриком ещё надо разобраться. И вообще я устал.

Скатившись с меня, падает рядом. Кладет нас обоих на бок. Меня к себе спиной, утыкаясь в ямочку на моей шее. Тянет ближе, как спрут, обнимая длинными руками, обхватывая сильными ногами.

— Спокойной ночи, Ульяна.

— Я хотела убрать со стола.

— Потом уберём. Баю-бай. Тебе нужно набраться сил.

— Шесть часов вечера, доктор Ткаченко.

— Всё равно спи, потому что, когда я высплюсь, у тебя спать уже не получится.

— Но…

— Тише, Ульяша, просто спи, и всё.

От его жарких слов у меня аж мурашки по коже. И хочется заурчать ласковой кошечкой.

— Что значит завис? — не хочу спать и упрямо спрашиваю спустя несколько мгновений тишины и ровного дыхания.

— Не мог насмотреться на тебя. И складывалось такое странное впечатление, будто уже знал до этого тысячу лет. Вот такие ощущения у меня были при первой нашей встрече. Она меня ошеломила. А уж твои юмор и сарказм...

— А что с ними?

— Они великолепны. Всё, спи.

Он притягивает меня к себе ещё плотнее, приказывая закрыть глаза. И что мне остаётся? Разве я смею ослушаться доктора? Его профессиональные рекомендации невозможно игнорировать.

Счастливая и пьяная от чувств, я засыпаю.

Глава 35

Но выспаться мне не удаётся. Открываю глаза, пытаясь определить, который сейчас час. В спальне темно. В окно заглядывает луна, звезд почти нет, фонари привычно не работают. По ощущениям час или два ночи. А ещё я абсолютно голая, хотя спать ложилась в пижаме, состоящей из майки и шортиков. В полудрёме, до конца не понимая, то ли мне это снится, то ли происходит наяву, я получаю щедрые поцелуи и обильные ласки.

Тяжёлые мужские руки, кажется, везде. Лёжа на боку чувствую, как Ткаченко, откинув в сторону волосы, страстно мусолит мою шею, гладит руками плечи, бока, проскальзывает к груди. Отбрасывает одеяло, стараясь погрузить меня негу удовольствия как можно глубже.

Тело тут же наполняется жарким желанием, я начинаю дышать чаще, выдавая себя с головой. Теперь