Частная школа (СИ) - Шолохова Елена

Ближе ко входу оставался свободный пятачок и для танцев. А на стене висела большая плазма на случай, если гостям захочется развлечь себя караоке.

Вип-зал находился в лаунж-зоне, так что музыка здесь звучала тихо, фоном, и не мешала разговаривать.

Приехали они очень рано по меркам подобных заведений — ещё и четырёх не было. Могли бы и раньше, да Дина наводила марафет с особой тщательностью. Ей хотелось сегодня блистать, чтобы Эрик видел, какая она у него красивая. А то последние три дня он хоть ничего такого не говорил, но держался всё равно немного отстранённо, как будто постоянно уходил мыслями в себя.

Дина знала — это он до сих пор переживает из-за слов её матери. И злилась на неё за это. Она и сама не подозревала, как дороги ей их отношения, как сильно она боится их потерять.

Однако с клубом мама постаралась — зал к их приезду очень мило украсили. Даже огромного плюшевого медведя в пестром колпачке зачем-то водрузили на самое видное место, а к лапе его привязали накачанные гелем блестящие шары.

Поначалу, как только расселись, держались все немного скованно. Шмыгов пробовал шутить, но выходило натужно. Катя Казанцева вообще глаза поднять боялась. Пристроилась с краю, на углу дивана, подальше от всех. Корбут несколько раз что-то шепнул ей на ухо, но она лишь коротко кивнула со скорбным лицом, будто не на праздник пришла, а на казнь.

Даже Дина отчего-то нервничала, хотя все её поздравляли и отвешивали комплименты. Но главное, Эрик оценил её старания, сразу, как увидел, ещё в холле пансиона. Причём без слов, но от одного его переменившегося взгляда внутри сладко сжалось и кинуло в жар.

Зато теперь, за столом, он опять замкнулся. Сидел Эрик рядом с ней, в центре, и почти не разговаривал. Самое большее — односложно и неохотно отвечал на редкие вопросы. И то не на все.

Дина видела, что не очень-то ему в этой компании нравится. Хоть он и проучился уже два с лишним месяца в их классе, но до сих пор не стал своим. К тому же разговоры то и дело сводились к темам, которые ему наверняка далеки, неинтересны, а, может, даже и неприятны. Родителей обсудили, без этого никак. Потом от Лизиного отца-дипломата перешли на курорты: Ибица — толкотня, Куршавель — надоело, Луксор — дешево, Пхукет — тоска, Дубай — жарища, Барселона — тоже кому-то что-то там не понравилось. Затем плавно переключились на бренды, шмотки, тачки, в общем, всё как всегда…

Эрик угрюмо молчал, но и Дине неожиданно вся эта болтовня вдруг показалась пустой и скучной. Она нашла под столом его руку и пожала. Чтобы он не чувствовал себя здесь чужим и одиноким. Эрик понял её посыл, взглянул, краешком губ слегка улыбнулся. А вот Катя так и сидела, как приговорённая.

И тем не менее веселье постепенно набирало обороты. Выпитое шампанское размыло границы и барьеры, расслабило и раскрепостило. Дина больше не ощущала натянутости и неловкости. Её переполнял восторг. Хотелось смеяться, хотелось всем рассказать, как она счастлива, как она любит…

— Дин, — с радостной улыбкой поднялась из-за стола Лиза, держа в руке наполненный бокал, — мы с тобой уже столько лет дружим, столько лет вместе живём даже и столько всего между нами было…

— О! — хохотнул пьяненький Ренат. — Девочки, мы что-то про вас не знаем?

— Помолчи! — сердито шикнула на него Лиза, затем вновь с улыбкой продолжила. — Несмотря на наши ссоры иногда и на наши какие-то разногласия, я очень благодарна судьбе, что она свела меня с тобой. Ты очень многому меня научила. И я хочу сделать тебе ещё один подарок. Точнее, это поздравление…

Тут Лиза засуетилась, сунула свой бокал в руки Никите, сама выудила из клатча флешку, торопливо подбежала к висевшей на стене плазме.

— Сейчас, сейчас, секундочку! — попросила она подождать.

— Это что ты нам хочешь показать? Видеопоздравление? — поинтересовался Ренат, но Лиза его реплику оставила без внимания.

Выключила музыку, затем взяла пульт, выбрала нужный файл и запустила видео.

Это и правда было видеопоздравление. Они и раньше такие делали друг дружке, классе в седьмом-восьмом. Потом перестали, охладели, переросли подобные «детские» забавы. Но сейчас это Лизино видео показалось Дине крайне трогательным.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Под приятную песенку на экране плавно сменялись кадры — её фотографии. Вот она в пятом классе, в шестом, в седьмом… Вот снимки с прошлого года… Фото чередовались короткими, буквально двух-трёхсекундными видео. Текст среди кадров тоже попадался, но он смущал Дину. Уж больно расщедрилась Лиза на дифирамбы: самая красивая, всеми любимая, королева школы…

Лиза даже умудрилась на одном кадре приделать ей корону и наложить такой эффект, будто кругом летят золотые брызги. Это, конечно, было чересчур — ну, попросту неловко стало перед всеми, перед Эриком. Они ещё так внимательно смотрели, на каждое фото, на каждое слово реагировали, и Дина смущалась, краснела и счастливо улыбалась.

Затем очередное её фото на экране рассыпалось на множество кристалликов и исчезло. Появился новый снимок, на котором она стояла где-то рядом со школой, гордо вскинув голову. И лицо было соответствующее — жутко высокомерное.

На её голову мастерица Лиза прилепила всё ту же мультяшную золотую корону, только в этом кадре, с такой позой, с таким выражением лица, смотрелся этот эффект не то вызывающе, не то комично. Во всяком случае Дине в этот момент стало неприятно, но дареному коню в зубы не смотрят, и она продолжала благодарно улыбаться. А в следующую секунду изображение вдруг ожило.

Фото оказалось просто застывшим на мгновение кадром из видео. Дина смотрела на себя со стороны, наблюдала свою мимику и хотела одного — скорее бы этот эпизод закончился. И тут фоновая песенка стихла, и та Дина, что гордо красовалась на видео, отчётливо и ясно произнесла: «Не нравится мне Маринеску. И не может нравиться. Кто он и кто я! Королевы с отбросами не общаются… И уж тем более не влюбляются…».

Эти последние секунды на видео будто заели, и слова повторялись снова и снова в гнетущей тишине зала…

56

В первое мгновение Дина застыла, не понимая, что это за омерзительная шутка. Откуда эти гадкие слова? Чтобы она сказала такое про своего Эрика? Про своего замечательного, самого красивого, смелого, благородного, самого-самого…? Да ни за что!

Но это её голос, её…

И тут непонимание и шок сменились леденящим душу прозрением. Дина вспомнила тот день, когда у неё вылетели эти слова, вылетели бездумно, в сердцах, в пылу ссоры. В тот день Лиза и Ник застали их с Эриком в малом актовом зале, когда они… Нет, ничего такого они сделать ещё не успели, но Лиза сразу всё просекла и пристала: влюбилась, да?

Дина тогда зачем-то отчаянно отпиралась, а затем горько жалела о своих словах, корила себя всячески. А потом забыла о них, будто этого и не было. Но оно было, было… И теперь неожиданно всплыло, взорвалось, оглушив всех…

Оцепенев от ужаса, Дина поначалу не могла и слова вымолвить. Просто смотрела на экран, расширив глаза. Пару раз открыла рот, но не издала ни звука.

Все остальные в зале тоже молчали, находясь в таком же потрясении, как и она.

Проклятое видео наконец заткнулось. Но ещё несколько секунд в зале висела гробовая тишина. Некоторые, как, например, Олеся Приходько или Полина Аксентьева, бросили на Дину быстрый взгляд, затем — на Эрика и в замешательстве опустили глаза. Никита и Ренат Шмыгов попросту замерли с открытыми ртами. Корбут вдруг закашлялся. Лишь Лиза стояла с торжествующим видом.

Дина медленно, не дыша, превозмогая страх и стыд, повернулась к Эрику.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

На него было жутко смотреть. Он будто окаменел, и все краски, казалось, отхлынули от его лица, таким неожиданно бледным оно стало. Только чёрные глаза полыхали жгучей болью.

— А почему все замолчали? — невинно спросила Лиза с деланной улыбкой. — Что, мой подарок не понравился?

Тут Эрик встал, начал решительно выбираться из-за стола. Дина вскинулась, попыталась поймать его за запястье, но он, предугадав её движение, отдёрнул руку. Приходько, Корбут, Катя — те, кто сидел дальше, молча отодвинулись, давая ему пройти.